Шрифт:
– А от какого недуга она страдала?
– Похоже, точно никто не знает. К ней постоянно приходил доктор Форстер, давал ей общеукрепляющие средства и снотворные микстуры плюс много чего еще, но она всегда говорила, будто он мало что понимал. Ее раздражали самые ничтожные мелочи. Если торговец обсчитается на шиллинг в свою пользу, пусть даже поздним вечером, она буквально выходила из себя, пока все не разъяснялось.
– Немного скуповато с деньгами обращалась, нет?
– Она говорила: знает, что причиняет мужу массу расходов, даже несмотря на то, что, будучи врачом, ему не приходилось платить такие большие деньги, как, к примеру, нам с вами. Видите ли, – задумчиво продолжала Уотсон, – миссис Филлипс была какая-то странная. Все время мечтала и фантазировала, говоря, как бы чудесно получилось, если бы внезапно пришло известие об умершем в Австралии дядюшке, который оставил ей целое состояние. Миссис Филлипс говорила, что ей нужно очень аккуратно вести домашние книги, потому что лишь так она могла помочь мужу.
– Она очень его любила?
– Ну, в некотором роде. Разумеется, она чувствовала, что он иногда развлекается без нее. Но это же естественно. Он же почти не видел жизни, весь день проводя у постелей больных, а вечером возвращаясь к больной жене. Но миссис Филлипс понимала, что стала ему обузой. «Всем стало бы лучше, если бы я умерла», – говаривала она мне и мисс Керси.
– А вы, естественно, с ней согласиться не могли. Так от чего же она в итоге умерла?
– Это случилось примерно через два года после того, как в доме появилась мисс Керси. Миссис Филлипс заболела гриппом, а вы же знаете, как человек во время него слабеет. А она, похоже, так и не смогла подняться. Однако ей все же стало немного лучше, и уже намечалось, что она с мисс Керси уедет на природу выздоравливать окончательно. Но как-то ночью у нее внезапно случилось что-то с сердцем и она умерла во сне.
– Разрыв сердца? – предположил Крук, сверкая своими небольшими глазами, словно канарейка Отшельницы.
– По-моему, так записали в свидетельстве о смерти. Но, разумеется, в то время жизнь была нелегкой. Сразу после войны разразилась большая эпидемия, времени ни у кого не было, а уж у врачей тем более. Скажу вам, что миссис Филлипс пришлось несладко, ее муж день и ночь пропадал на работе, однако он говорил, что люди мрут как мухи, а из армии пока невозможно демобилизовать необходимых врачей.
– А после ее смерти? – поинтересовался Крук.
– Доктор Филлипс уехал из того дома. Он сам заболел гриппом, когда все вокруг выздоравливали, а потом так и не вернулся в Хемпстед. Позже он снова женился и отправился в Кенсингтон, кажется. Мадам изредка получала от него весточки.
– А вы?
– После всех тех событий мадам открыла свое агентство. Она сказала мне, что миссис Филлипс оставила ей две тысячи фунтов.
– И вам это не показалось странным?
– Ну, в некотором роде да, ведь миссис Филлипс всегда говорила, что у нее вообще нет денег. Понимаете, это означало, что или они у нее все-таки были, или доктор Филлипс передал их мисс Керси от имени жены.
– А у него существовали какие-то причины так поступить?
– Она всегда очень хорошо относилась к миссис Филлипс и ухаживала за ней, когда не могли найти хорошую сиделку. Я уверена, что никто не может попрекнуть ее этими деньгами.
– А… вы тоже получили наследство? В конечном итоге вы прожили там гораздо дольше, чем мисс Керси.
Уотсон выглядела оскорбленной.
– Я никогда не думала о подобных вещах, – ответила она, и стало совершенно ясно, что экономка говорит правду.
– Весьма достойно и благородно с вашей стороны, – одобрительно произнес Крук. – И тем не менее, если доктор оказался так щедр по отношению к мисс Керси, он мог бы и о вас вспомнить.
– Мне хватало того, что мне платили, – с достоинством ответила Уотсон, – К тому же нет никаких сомнений в том, что миссис Филлипс оставила эти деньги мисс Керси. Зашивать дурацкие старые полотенца, которые в любом другом доме, где мне доводилось работать, пустили бы на тряпки, и отправляться сражаться с бакалейщиком за каждый пенс. О, она заслужила эти деньги.
– А после смерти миссис Филлипс вы поступили на работу к мисс Керси?
– Она сказала, что организует агентство, и спросила, не хочу ли я стать у нее экономкой. Ну, доктор Филлипс во мне больше не нуждался. Он продал свою практику, как я вам уже говорила, и обосновался где-то в другом месте. И потом я привязалась к мисс Керси: мы так долго прожили бок о бок у миссис Филлипс. Ну, я и подумала, что меня это вполне устроит, и по сей день устраивает.
– А когда именно на сцене появилась мисс Флора?
Уотсон плотно сжала губы.
– Однажды утром она зашла в агентство мадам – по чистой случайности, можно сказать.
– Ее привлекло полное совпадение фамилий?
– Мадам назвала свое предприятие «Агентство Кей». Мне неизвестно, как она сумела прознать. В любом случае, тогда мисс Флоре приходилось очень тяжело, и не каждая тетка смогла бы быть к ней так добра, как мисс Керси.
– Когда вы говорите об «очень тяжело»… – деликатно поинтересовался Крук.
– Она осталась без работы, – ответила Уотсон, – и убедилась, что найти ее не очень-то легко.