Снова короткий миг, сумасшедшая свобода, как тогда, выпрыгнув с потерявшего управление кабриолета. Только вместо страха — счастье. Вместо покорной готовности умереть — нестерпимое желание жить. Вместо жидкой вонючей грязи — прохладная ласковая колыбель настоящего моря.

Какие-то секунды они продолжали опускаться вниз уже в воде. Ещё столько же понадобилось, чтобы вынырнуть и отдышаться. Адан снова привлёк Роми к себе, прошептал, целуя солёные губы:

— Я хочу тебя… Хочу запомнить… Позволишь?

— Поверь, я не забуду, — глядя ему в глаза, отозвалась она, вернула поцелуй. Требуя большего, обвила его шею руками.

Море Бэара готово было сыграть свою роль. Точно так же, как до мгновение назад воздух, сейчас вода держала их, не давая погрузиться глубже, чем нужно. Чем того хотелось. Он слышал, как стучит её сердце. Быстро, бешено, сбивчиво… Чувствовал, как кожа Роми раскаляется под его прикосновениями, понимал, что у неё кружится голова, потому что ей вдруг, неожиданно, начинает не хватать воздуха, как и ему.

А потом…

Роми чуть отстранилась. Голубые глаза казались сейчас бездонными, огромными. Невероятными. Она смотрела на него чуть изумлённо и в то же время… Не возбуждение и не желание не давало теперь спокойно вдохнуть. В её глазах вспыхнул страх. Вспыхнул и передался ему.

— Адан…

Вода вокруг стремительно становилась холоднее.

Он понял. Сразу. Но всё равно слишком поздно. Сил хватило только, чтобы успеть вернуться на скалу, бережно опустить задыхавшуюся Роми на камень. Подняться на ноги он уже не смог. Мысли путались. В горло мёртвой хваткой вцепились чьи-то невидимые холодные пальцы.

Тёплый ласкающий воздух стал ледяным. Шум моря стих. Вокруг застыла тишина. Абсолютная.

А потом появились они. Тени. Мрачные, безразличные, беспощадные, неизбежные.

Адан в ужасе смотрел на них и не мог пошевелиться. Виски сдавило, воздух кончился. Он осознал, что задыхается. Умирает. Чувствовал, что рядом умирает Роми.

А Тени продолжали приближаться со всех сторон. Они окружали, надвигались и так же, как вчера, на глазах обретали плотность. И Адан вдруг понял — то, что произошло на поле, было только началом. Обретённые способности, миг свободы, забытые ощущения — у всего есть цена. Тени вернулись, чтобы напомнить о ней, чтобы заставить заплатить.

Тени несли смерть. Тени пришли за ними.

***

Поцелуй, долгий и неожиданный несмотря на то, что ждала и желала его всем существом, напрочь лишил возможности соображать. Прижимаясь к телу Ллэра, Мира словно растворялась в нём. И горячая, обжигающая волна от прикосновений накрыла с головой.

Его губы тоже оказались неожиданными. И руки. Властные, сильные, подчиняющие и необыкновенно нежные. Казалось, если он перестанет целовать, отпустит, она задохнётся, не сможет самостоятельно дышать и умрёт. Сразу. Поэтому когда он это всё-таки сделал, Мира прижалась сильнее, отчаянно цепляясь за его плечи пальцами.

— Ещё… — прошептала она, умоляя. Требуя.

Повторять не пришлось. Ллэр лишь на миг отстранился. На миг и на каких-то несколько сантиметров, чтобы заглянуть Мире в глаза, и взгляд оказался непривычно серьёзным. А потом он снова вдохнул за неё, и второй поцелуй был совсем не таким, как первый. Если где-то в глубине души трепыхались сомнения, если где-то ещё пищал почти задушенный голос разума, теперь от них ничего не осталось.

Что-то где-то упало, с грохотом. Что-то даже звякнуло, возможно, разбилось. Что-то зашелестело, вероятно, многочисленные бумаги освобождали письменный стол. И он сам оказался намного ближе, чем секунду назад. Мира вдруг почувствовала лопатками прохладную, гладкую поверхность и как-то отрешённо отметила, что Ллэр уже, оказывается, успел стащить с неё футболку.

Она потянулась к его рубашке. Попыталась расстегнуть пуговицы. Это показалось слишком долго. Невозможно, мучительно долго, когда руки так сильно хотят прикоснуться к коже, почувствовать близость его тела. Мира приподнялась, яростно дёрнула в разные стороны, и мягкая ткань сдалась, обнажая грудь Ллэра. Рубашка отправилась туда же, куда раньше футболка. Куда-то. Прочь. В другую реальность.

— Хочу тебя… — слабым стоном сорвалось с губ.

Ллэр обхватил ладонями лицо Миры, запрокинул её голову так, чтобы иметь возможность несколько секунд смотреть на Миру сверху вниз. Всматриваться… Потом его правая рука скользнула к её волосам, левая, лаская — вниз, по шее, к груди. И Ллэр снова поцеловал, в этот раз отрывисто, снова уложил на стол. Холодные пальцы, от которых становилось невыносимо горячо, легкими касаниями отправились в неторопливое, сводящее с ума путешествие по её телу.

Голова кружилась, пульс бешено стучал в висках, а сердце то замирало, то с новой силой колотилось в груди. Кожа опять светилась ультрафиолетом, но задуматься о том, что происходит, у Миры не получалось. Телом, мыслями, всем существом хотелось одного — ещё. Ближе. Больше. Сильнее. И Ллэр, как будто чувствуя это, а может быть, желая того же, продолжал сводить с ума.

Казалось, Мира теряет сознание. Всего лишь на миг проваливается в сладкое небытие, чтобы сразу же вернуться, чтобы снова почувствовать жаркое, обжигающее дыхание Ллэра, его горячие губы, нежные, но настойчивые ласки. И громко застонать от лишавшего рассудка удовольствия — на слова просто не хватало сил.