Транспорта вроде автомобилей на проспекте, как и в самом городе, видно не было. Земляне уже успели оценить удобство корабельной транспортной системы, представлявшей собой сложную и запутанную сеть из местами прозрачных, местами нет, вездесущих труб, по которым, подобно капсулам в пневмопочте, проносились пассажирские кабинки. Внутри кабинок или болидов (как объяснили Иеремии, были и болиды грузовые, использовавшиеся техническими службами корабля) имелся комфортный салон, рассчитанный на пять-шесть пассажиров. Окон в болидах не было по той причине, что скорость и частая смена «верха» и «низа» (величин весьма условных для 350-километрового космического корабля, внутри каждой из обителей которого были свои «верх» и «низ») могли вызывать неприятные ощущения у пассажиров.

Сад раскинулся на висевшей в воздухе без всякой видимой опоры овальной плите. Размером плита была около 700 метров по большой оси и около 300 — по малой. От проспекта к саду вел короткий изогнутый мостик. Когда земляне подошли к нему, позади их окликнул знакомый голос:

— Джей, Харрис! Друзья! — это был голос Ив.

Все семеро остановились и обернулись.

Оказалось, что их нагнало очень странное, походившее на… оторвавшийся от фасада старинного здания каменный балкон с балясинами и перилами, транспортное средство, на котором стояли двое мужчин и женщина и приветливо махали руками землянам. Иеремия сразу узнал Ив — аивлянка почти не изменилась, чего нельзя было сказать о ее спутниках. «Балкон» держался в нескольких сантиметрах над тротуаром проспекта без видимой точки опоры.

— Ив! — воскликнул Иеремия. — Вы почти не изменились! А вот ваши муж и… кстати, кем вам приходится Эвааль? — спросил Иеремия и обратился к стоявшему рядом с аивлянкой белому мужчине неопределенного возраста: — Эвааль! неужели это вы?!

— Эвааль мне приходится братом, — ответила женщина, сойдя с «балкона», — …как и Альк, — улыбнулась она.

На остановившихся в нескольких метрах от «балкона» землян смотрела миндалевидными голубыми глазами темнокожая блондинка, одетая в стиле пятидесятых годов XX столетия в шоколадное в белый горошек платье с облегающим лифом и глубоким декольте, чуть прикрывавшее смуглые колени сильно расширявшимся от тонкой талии к низу подолом и двухцветные бело-коричневые туфли. Довершали винтажный образ женщины тонкий белый пояс и коричневая сумочка.

Мужчины, ставшие теперь неотличимыми от землян, спустились за ней следом, и все трое подошли к гостям с Земли. На Эваале был классический черный костюм с галстуком-бабочкой, на Альке — синие джинсы и клетчатая рубашка.

— Вы угадали, друг мой, — Эвааль с улыбкой протянул руку Иеремии.

— Но… вы же теперь совсем не походите на дьявола, черт возьми, Эв! — Иеремия пожал руку. — Как и вы, Альк… — они обменялись рукопожатиями и с Альком — …хотя, на дьявола вы и раньше не были похожи… разве что, самую малость…

Контакторам пришлось перед тем провести некоторое время внутри капсул-сборщиков, для придания их внешности черт, свойственных землянам. Всем троим сборщики удалили по две «лишних» фаланги на пальцах, изменили форму ушей, заменили глаза на схожие с глазами землян, оставив от прежних лишь цвет. Также им была сделана незначительная корректировка лиц и удалены лишние ребра. В том, что касалось цвета кожи, Альку с Ив повезло больше, нежели Эваалю: цвет кожи Ив вполне подходил для того, чтобы на Земле ее приняли за мулатку; Альк, чтобы сойти за африканского негра претерпел лишь незначительную коррекцию оттенка; а вот красному как дьявол Эваалю всю кожу пришлось заменить. После замены кожи и некоторой коррекции лица Эвааль стал сильно походить на землянина-турка. Теперь аивляне были неотличимы от землян (если опустить различия во внутренних органах).

— По крайней мере, чтобы походить на вас, Джей, мне в этот раз не пришлось заново рождаться в новом теле или полностью перестраивать собственное, — пожал плечами Эвааль.

— Заново рождаться? — удивленно приподнял бровь Иеремия. — Но зачем? У вас ведь есть эти… сборщики…

(Иеремия уже успел убедиться в полезности аивлянского устройства. Его жены, сговорившись с кораблем, забрались в капсулы называемые «сборщиками» и через несколько часов вышли из них помолодевшими лет на десять. За то время, что супруги правителя Полиса были в чудесных капсулах, тот успел «поплавать в бассейне» с одной любознательной аивлянкой, пожелавшей выяснить у него некоторые анатомические подробности землян. Как истинный джентльмен, Иеремия не смог отказать даме и полностью удовлетворил ее любопытство. Увидев, какие метаморфозы произошли в и без того красивых, несмотря на возраст, женщинах, — Лике в то время было 39, а Елене — 34 года, — он, изрядно утомленный совместным плаванием с аивлянкой, почувствовал в себе новый прилив сил и отправился с помолодевшими супругами в апартаменты…)

— В том случае, мне пришлось пройти долгий путь от младенца до мужа, прежде чем я смог влиять на события… — сказал Эвааль. При этом его новое лицо стало мрачным, а в ставших из черных темно-карими глазах появился едва уловимый холодок.

— Что ж, полагаю, это была длинная история… — Иеремия решил не развивать явно неприятную для Эвааля тему.

— Очень длинная, Джей…

— …и когда-нибудь вы ее обязательно расскажете… а пока, позвольте уточнить кое-что у госпожи Ив… — Иеремия снова обратился к аивлянке, к которой испытывал все большую симпатию и даже более того: Иеремия желал ее, несмотря на наличие у той хронически серьезного супруга, который, по ее собственным словам, был и не совсем супруг.

— Вы хотите спросить о родственных связях? — улыбнулась женщина.

— Да. Ваши слова о том, что Эв и Альк приходятся вам братьями… Это ведь — фигура речи? Кажется, Эвааль представил вас тогда… на крыше, как супругов… — землянин взглянул на Алька, стоявшего рядом.

— Конечно, Джей, — ответила Ив, — насчет братьев, это было образное выражение… Вы, кажется, направлялись в сад?

— Да, конечно…

— Тогда идемте! — Ив окинула дружелюбным взглядом гостей, столпившихся у входа на ведший к саду мостик: земляне с интересом слушали разговор своего правителя с аивлянами, но не присоединялись к нему.