— Понимаю, выглядит неважно, — сказал я. — Знаешь что? Пусть я приобрел магию, но все равно — научи меня драться.

Фериус открыла рот — и закрыла. Она поудобнее устроила меня на руках. На ее лице появилось напряженное выражение, словно я внезапно стал тяжелее.

— Нет, малыш. Сперва я научу тебя убегать.

— Может, объяснишь наконец, что не так? — спросил я в очередной раз.

Мы дошли до мраморной лестницы из семи ступеней, ведущей ко входу в мой дом. И, хотя я испытывал восторг при мысли, что открыл в себе магию дыхания, я не мог забыть о скандале, ожидающем меня за дверьми дома. Я сбежал, выпустил на волю тварь, которую так боятся и ненавидят джен-теп, я избил своих товарищей…

И когда я успел стать таким ужасным сыном?

— Я могу стоять на ногах.

— Сделай три глубоких вдоха, малыш, — сказала Фериус и поставила меня на землю.

— И чем это поможет?

— Твой голос будет звучать не так тонко и плаксиво, когда ты заговоришь с родителями.

Как будто есть какая-то разница!.. Почему я просто не побежал к одному из городских стражников, когда увидел, как Теннат, Панакси и Нифения мучают зверя? Он бы положил этому конец, а я бы не выпустил монстра и не разрушил свою жизнь. Желудок скрутился в тугой комок. Там, в Оазисе, я думал, что поступаю правильно, но теперь мне придется объяснить это родителям, и так, чтобы рассказ не выглядел полнейшим безумием… А может, я и впрямь сошел с ума? Маги не нападают на других магов, чтобы спасти тварь, которая питается младенцами джен-теп. Но если бы я не спас его, если бы не дрался против своих друзей, ожила бы татуировка магии дыхания? И учтут ли родители мои заслуги перед семьей, прежде чем осуждать меня за преступление?

— Стой прямо, малыш, — сказала Фериус. В доме послышались шаги. Кто-то приближался к двери. — Если не можешь быть стойким, тогда выгляди стойким.

Я расправил плечи и немедленно почувствовал себя идиотом. Сложность общения с Фериус в том, что она не понимает, какие вещи имеют значение, а какие нет. Положим, умение сотворить заклинание щита — это важно. А способность стоять прямо — не очень. Кому какое дело, буду ли я выглядеть стойким? Я уже навлек позор на отца, когда ослабла моя магия. А теперь еще и скомпрометировал его, устроив некхеку побег. Даже если Нифения и Панакси расскажут родителям придуманную нами байку, Теннат все равно доложит отцу все как есть. И Pa-мет потребует, чтобы меня привлекли к ответственности. Моему отцу придется унижаться перед Советом. Он воспользуется своим статусом лорд-мага, чтобы смягчить наказание и, спасая меня, испортит себе репутацию, а значит — уменьшатся его шансы получить корону Верховного мага клана. Против этого всего много ли значит единственная оживленная татуировка?

Я глянул на Фериус, думая, как бы половчее объяснить, что она со своей философией испортила мне жизнь. Фериус же неотрывно смотрела на дверь дома.

— Ты уверен, Келлен? — спросила она.

Один из тех редких случаев, когда Фериус соизволила назвать меня по имени.

— О чем ты?

Фериус повернулась и чуть присела, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Она была лишь на пару дюймов выше меня, и я злился, когда она так делала.

— Моя лошадь спрятана в миле отсюда. Она сможет везти нас двоих несколько миль, а там, дальше по дороге, есть место, где я достану вторую. Скажи только слово, малыш, и мы свалим отсюда.

— Ты шутишь? Я только что зажег свою первую татуировку! Я стану магом джен-теп, как мой отец! Почему я вообще должен…

Дверь открылась. Изнутри дома ударил свет, прорезав ночную темень. Фериус оттащила меня на несколько футов.

— Оставайся в тени, — сказала она.

Духи предков! Видно, я и впрямь выгляжу жутко.

Мне придется худо. Наказанием может стать домашний арест и публичная порка. Порка — это не так уж плохо, если матери позволят сразу же после нее исцелить мои раны. А вот арест… Если я буду сидеть взаперти, как пройду магические испытания? А ведь у меня впервые появился шанс преуспеть в них…

На пороге появилась мать. Свет, льющийся из дома, охватывал ее сияющим ореолом. На лице матери отражалось беспокойство, но все равно она была прекрасна — как одна из богинь наших предков.

«И могущественна», — подумал я, чувствуя в воздухе мягкую вибрацию от витавшей вокруг матери магической энергии.

— Келлен, это ты? — Ее глаза еще не привыкли к темноте. Мать посмотрела по сторонам, но не увидела меня в тени. Ее взгляд упал на Фериус.

— Леди Фериус, где…

— Я здесь, матушка, — сказал я, пытаясь выйти вперед, но Фериус положила ладонь мне на плечо, принуждая стоять на месте.

— О, слава предкам! — Мать обернулась и крикнула через плечо: — Ке-хеопс! Келлен вернулся!

Мгновением позже на пороге появился отец. Его серебристо-голубое одеяние переливалось в свете, исходящем из дома. В руке отец держал небольшое зеркало, предназначенное для магического поиска, но при виде меня убрал его в карман.

— Где она? — спросил он.

Я решил, что он как-то умудрился не заметить Фериус, стоявшую в нескольких футах, и спрашивает о ней.

— Она не виновата, отец. Это была моя идея… — я запнулся.