Я бы заговорил, вот только на каком языке? Я знаю много разных, включая язык гармов, но что-то подсказывает мне, что говорить на нем не стоит. Всё-таки людям они враги.

Дед что сказал. Ну вот. А я и не подумал об этом. Это же Ивуалу, совсем иной народ, конечно у них будет свой собственный язык.

Я покачал головой.

— Не понимаю, — ответил я на языке сильдарийцев. Он звучал более мягко, напевно, приятно слуху. В нем почти не было рычащих нот, так что, мне показалось, такой язык должен успокаивать и не нервировать человека.

Дед нахмурился, внимательно оглядел меня и сделал шаг. Я даже не думал бегать или пугаться, просто стоял и ждал, что будет дальше. Медленно подойдя ко мне, он опять что-то сказал. Я качнул головой, вопросительно глядя на него.

Дед указал рукой куда-то мне за спину. Я аккуратно оглянулся, но так и не понял, что ему надо. Через секунду дед зачем-то схватился за свои волосы и потряс ими. Не понял, ему волосы, что ли показать. Они, кстати, за это время опустились до самой поясницы. Отрезать я их по-прежнему не мог, но и сильно не страдал. Они никогда не путались и крайне легко заплетались. Раз собрав, я мог пару недель их не трогать, потом приходилось мыть.

Поначалу они меня дико раздражали, все-таки не привычен я к подобному, но потом смирился, что они одно целое с телом. Я боялся, что рост их не остановится, но в последнее время заметил, что расти они перестали, замерев на одной длине. Надо будет потом как-то обезопасить их, что ли.

Чуть качнув головой, поймал рукой толстую косу и показал деду, вопросительно вскидывая брови.

Дедок, увидев ее, замер, разглядывая с таким выражением лица, словно то, что он видел его изумило до глубины души. Когда он потянул руку, я нахмурился и отступил на шаг, отпуская волосы. Еще чего придумал.

Человек встрепенулся, его взгляд прояснился, а потом он весь как-то засиял, словно ему только что сообщили, что все гармы вымерли.

Каркнув что-то, он развернулся и едва не бегом помчался к ведру. Оставив корзину на берегу (забыл, кажись), он махнул мне рукой, явно приглашая следовать за ним, а сам, кряхтя и отдуваясь, поспешил в лес.

Я сомнением поглядел на ведро. Неужели так тяжело? Большое, литров на пятнадцать. Пожалев деда, я догнал его и аккуратно забрал у него ведро. Не так уж и тяжело, впрочем, с моей силой и стокилограммовый валун — не тяжело.

Странно, но дед отдал ведро безропотно, только глянул, как я несу, а потом снова засиял. Странный человек. Я надеюсь, он сможет поучить меня языку.

Шли мы не так долго. Я думал, дед приведет меня в какую-нибудь деревню или еще куда, но оказалось, что живет он один посреди леса. На небольшой поляне стоял дом, сложенный из камней. Они явно подбирались одного размера и не были даже отесаны. Как их склеили друг с другом, пока что не знаю. Окон в доме я не увидел, дверь обычная, деревянная.

Недалеко от дома, был разбит небольшой огород, окруженный плетнем.

Все вокруг говорило о том, что строилось своими руками, причем явно без инструментов. Камни не отесаны, доски не струганы, крыша вообще не понятно чем покрыта. То ли глиняными черепками, то ли какими-то плоскими красноватыми камнями.

Внутри дома было так же бедно и просто. Стол, стул, кровать, печь, куча полок, всякие травки, горшочки. Пол выложен камнями, а сверху накидана какая-то трава. Я ничему не удивлялся и даже не думал кривиться. В моем прошлом мире так жили деревенские люди. Конечно, большинство вещей было сделано более аккуратно, но общий вид почти такой же.

Показав, куда поставить ведро с рыбой, дед завис. Он как-то неловко покрутился, а потом показал мне рукой на стул. Я сел, не понимая толком, что ему от меня надо. Дед, между тем, запричитал что-то, засуетился. Вытащив небольшой сундук из-под кровати, он достал оттуда тарелку, ложку и кубок. Кажется, все это было серебряным. И откуда у него такое богатство? Быстро сполоснув все это, он стащил с печи котелок, накидал быстро мне в тарелку густого варева, и поставил передо мной.

Не понял. Я что, таким голодным выгляжу или что?

Дед даже не смотрел на меня. Он порылся снова в сундуке, достал нечто, замотанное в тряпки. Это оказался глиняный сосуд, похожий на бутылку. Суетливо открыв его, он наполнил кубок и пододвинул его ко мне. А потом уставился на меня, словно ожидая чего-то.

Чудак какой-то.

Что ж, раз угощают, то грех отказываться, надо уважить хозяина.

Взяв ложку, зачерпнул нечто среднее между кашей и супом, понюхал, и съел. Мне показалось, что дед даже выдохнул облегченно. Я глянул на него, но тот только провожал каждую ложку мне в рот, словно боялся, будто я есть не стану. Варево, кстати, было отличным, а главное, соленым! Как давно я ничего соленого не ел. Верно, с прошлой жизни.