Попытавшись вспомнить, где я и что вчера было, едва не застонал от прошившей голову боли. Глаза заслезились, хотя в комнате не было слишком уж светло. Попытавшись встать, чтобы хотя бы осмотреться, я понял, что меня до этого смущало. Тяжесть в районе груди, а еще вполне знакомое тепло.

Опустив медленно голову, я наткнулся взглядом на одну светловолосую макушку. Чуть вернувшись, увидел вторую.

Это небольшие действия стоило мне больших сил. Я прикрыл глаза. Итак, что вчера было? Судя по тому, в каком я состоянии, да еще и не один в постели, праздник прошел… очень хорошо.

Я помню, как мы со Шаудараном пришли в зал со статуей. Как я стоял чуть в стороне, наблюдая за тем, как поток иллайри и людей подтягивается к храму. Потом Чашу спустили вниз, и началась раздача воды. Помню, как старался не обращать внимания на то, что все смотрят на меня. Даже когда они выходили из зала, то постоянно оборачивались, словно не верили в то, что видели.

Тянулось это долго. Я даже засомневался в том, есть ли у этой Чаши дно. Через несколько часов, мы с Иликом пообедали. Потом начались приготовления к вечеру. Около храма выставлялись столы, на которые горожане выставляли все, что могли. А потом, вечером, весь город гудел. Кто-то притащил бочки с вином. Кажется, прибыл кто-то важный, то ли правитель, то советник. Помню, как рядом со мной постоянно крутились девушки, причем явно человеческие, ну, я сильно не возражал. Всё-таки столько месяцев бродил по лесу, отдохнуть ведь надо, как человек. А потом… не помню.

Значит, вино было хорошим.

Пошевелившись, я скривился от вспышки боли и разбудил красавиц. Девушки медленно просыпались, поэтому я успел их хорошо рассмотреть; стройные, длинноногие, симпатичные, молочный цвет кожи весьма привлекательный. Надеюсь, меня теперь жениться не заставят? Вдруг я тут какой-нибудь закон нарушил.

В этот момент в дверь тихо постучались.

— Войдите, — прохрипел я.

Девчата от звука моего голоса встрепенулись, засмущались, прикрывая свои прелести.

В комнату вошел Шаударан. Заметив нашу композицию, он нахмурился, а потом зашикал на девчат, отчего те похватали свои одежды и, сверкая… в общем, всем, чем только можно, учитывая, что одежду они просто прижимали к груди, вылетели из комнаты, при этом тихо хихикая. Они были намного ниже Шаударана, который пытался сделать вид, что недоволен, хотя сам то и дело косился на каким-то уж странным и подозрительным меня взглядом.

— Пить, — попросил я, даже не стараясь соблюсти приличия и прикрыться. Было жарко, хотелось немедленно помыться, почистить зубы и убрать эту боль.

— Конечно, сейчас, — он подошел к столу и наполнил из кувшина кубок. А потом поднес его мне, с явным интересом рассматривая мои расплетенные волосы. Да, что-то я такое припоминаю. Кажется, девчатам вчера стало интересно, и я позволил им расплести их и потрогать. Кажется, их это возбуждало. Кажется, меня тоже. — Вот, перед этим выпейте лечебного отвара. У вас, должно быть, голова болит.

— Спаситель, — я встрепенулся, выхлебывая с жадностью из небольшой чарки зеленоватую бурду. Чуть не стошнило от вкуса, но я мужественно стерпел. — Надеюсь, я не нарушил никакое ваше правило? — спросил, от души запив отвратительную гадость кристально чистой и прохладной водой.

— Вы по поводу девушек? — деловито поинтересовался Илик, стараясь выглядеть невозмутимо. Но я же видел, что это наиграно.

— Да, — я повалился на кровать, накинув на себя покрывало и закрыв глаза. Голова еще болела.

— И что вас заботит? — спросил он. Я кожей ощущал его взгляд, и мне от него было не по себе. Ох и не прост этот Шаударан. Что-то я не помню, чтобы вчера столько пил. Да и девушки как-то подозрительно быстро стали крутиться рядом, слишком откровенно предлагая себя.

— Учти, — я хмуро глянул на него одним глазом, пытаясь передать все свое недовольство подобными манипуляциями. — Жениться я не собираюсь.

— Вам не стоит волноваться об этом, — Шаударан выглядел невозмутимо. — Если девушки понесли от вас, то мы сами воспитаем этих детей.

А, вот что ему нужно.

— Мне это не нравится, — я открыл второй глаз, ощущая, как головная боль стихает. Отличные у них тут отвары.

Я сомневался, что общее потомство между иллиатаром и людской девушкой возможно. Кажется, Илик и сам был не уверен в положительном исходе, но надежду не терял. Если бы все вышло, то меня подпрягли бы возрождать целый народ. Та еще задачка.

Илик вздохнул.

— Мы не можем позволить себе проигнорировать вашу чистую кровь, Идани. Захотите — будете сами воспитывать. Если же нет, то они никогда не попадутся вам на глаза.

Я поджал губы. На самом деле я хорошо понимал Шаударана. Не знаю, как бы сам на его месте поступил, но не думаю, что мой выбор был бы иным. Если речь идет о сохранении генофонда, то я тоже пошел бы на что-то подобное. Но всё равно быть быком производителем мне не хотелось. Нет, сам процесс мне вполне нравится, а вот моральная сторона вопроса…