Я мельком увидел Гилиома. Он остервенело махам мечом. Я скривился. Ну куда лезет? Не воин же видно, просто маг.

— Назад! — крикнул я, невольно усиливая голос магической энергией. На пару секунд все даже остановились.

Гилиом все понял быстро и правильно. Он схватил какого-то мужчину за руку и дернул его назад. Остальные, видимо, видели мою магию, поэтому они постарались хоть как-то перестроиться. Получалось плохо, но мне нужно было, чтобы люди не смешивались с гармами.

Мне кое-как удалось отделить ветром одних от других. Парочка гармов затесалась к людям, но там им быстро наделали новых отверстий, причем били все, кто был поблизости. Я хмыкнул и опустил платформу так, чтобы мы оказались между гармами и людьми.

Представив эту картину, глухо застонал. Так геройствовал я только в далекой молодости своей второй жизни. Впрочем, я до самой смерти оставался увлекающимся и немного безрассудным. И ведь ничем не вытравишь это из себя. Даже годы не помогают.

Итак, у нас тут толпа гармов, сзади напирают еще. Вопрос: что делать? Можно пускать понемногу и убивать, но… Я поднял голову, смотря, как со стен кое-где спускаются прорвавшиеся твари. Верно, так дело не пойдет. Нужно запечатать ворота.

Представлять порывы ветра было еще проще, чем стену огня. Кое-как мне все-таки удалось сдуть гармов к воротам. Правда, вымести полностью, было весьма сложно, учитывая, что сзади на гармов напирали их товарищи, искрение не понимающие, почему вошедшие до этого кубарем летят назад. Я справился с этой задачей, медленно сходя с платформы и ступая ближе к воротам. Когда удалось вышвырнуть последнего, я создал самый сильный порыв ветра, который отшвырнул гармов, как можно дальше. Мне нужно было хотя бы несколько секунд.

Подойдя к воротам, я положил ладони на обломки. Магия преобразования — она всегда мне отлично удавалась, хотя я больше всегда любил именно стихийную магию, боевую.

Изломанные ворота потекли, распадаясь и превращаясь для начала в бесформенную массу, а потом постепенно начали возвращать свою форму.

Мимо просвистела стрела. Почему-то я был уверен, что выпущена она рукой Трамирона. Я не мог отвлечься, создавая ворота заново, а потому делая их металлическими. Не навсегда, их хватит часов на шесть, а потом они снова превратятся в груду обломков.

Всё. Я выдохнул, опуская руки и поворачиваясь. Хотелось бы мне немного передохнуть, но я увидел, что на стенах люди по-прежнему борются, а гармы всё пребывают и пребывают. Некогда отдыхать. Все потом. Успеется.

Стремительно шагнув на платформу, которая (к моему удивлению!) даже не изменила форму, я поднял ее вверх и направил к тому месту, где гармов лезло больше всего.

Нельзя было просто взять и сдуть. Там же люди. Проблему решили иллайри, расстреляв гармов издалека. Вот, теперь можно воевать дальше. Странно, но раздражающая поначалу битва, всколыхнула что-то во мне.

Подойдя к краю стены, я растянул губы в оскале и вытянул руки вперед.

— Горите, проклятые черти, — прошептал я, сосредотачиваясь.

Сейчас, главное, победить, остальное — потом. И отдых, и питье, и еда, и разговоры. Все это будет позже, нужно просто выстоять и сохранить как можно больше жизней. Неважных для меня жизней, но важных кому-то другому. Может быть, я когда-нибудь об этом пожалею, но когда это будет и будет ли вообще — еще вопрос.

Мы отбились. Конечно, были жертвы, в любой войне они есть. А уж если война против подобных существ, как гармы, то жертвы неминуемы. Измененные пусть и выглядят не слишком юркими, но на самом деле способны пролезть в любую щель. Они как голодные звери разыщут любую лазейку, чтобы пролезть в нее и впиться зубами в мягкую плоть.

Гармы не знали слово «отступаем». Они не понимали, что проигрывают и нужно убраться со ставшего для них опасным поля боя. Нет, они лезли в город до последнего, поэтому, если в случае людей наступающая армия, понеся значительные потери, могла отойти назад, то гармов нужно было вылавливать в городе чуть ли не по одному. Хорошо еще, что они не умели таиться, чтобы потом ночью прийти в дом к беззащитным людям и вдоволь наесться. Нет, они шумели и рычали, а их жертвы в голос кричали, поэтому отыскивались такие «залетные» хорошо.

Ближе к вечеру за стенами города образовалась куча сожжённых тел. Я не представлял, куда городские будут девать столько мертвых гармов. Уже завтра к вечеру к запаху паленой плоти примешается трупная вонь.

Кое-где еще видно было одиночек. Некоторые забивали на город и «лакомились» своими товарищами, некоторые шатались вдоль стены, словно искали в ней лазейку. В самом городе тоже слышались крики и шум. На стенах никого не осталось, кроме нас четверых. Остальные, кто выжил, умчались вниз помогать городскому ополчению, спасать друзей и близких.

Оглядевшись, я опустил плечи, расслабляясь и, кряхтя, как самый настоящий дед, сел, опираясь спиной на каменную кладку. Было неудобно, какой-то камень впивался мне прямо в позвоночник. Я чуть пошевелился, устраиваясь удобнее, и прикрыл глаза.

Сразу же на обратной стороне век расцвели разноцветные вспышки. Много раз использованные сегодня образы никак не хотели покидать мое сознание, крутясь и раздражая. Стена огня, земляные шипы, воздушная платформа, таран, порыв ветра, ветряное лезвие, громадный огненный шар и многое другое. Наверное, после сегодняшнего дня все это образы я смогу вызывать из памяти одним щелчком пальцев, настолько я их отработал и запомнил.