– С бабушкой.

– А, то есть твоя бабушка рабoтает в этом доме?
– догадалась я.

ебеок явно ожидал какой-то другой реакции, причем нехорошей, а потому теперь девочка смотрела на меня как-то странно, но очень напряженно и в ожидании максимально худшего.

– Прости, я не с Рейтана, я не знаю, обидела ли тебя этим вопросом.

Она замотала головой и прошептала:

– Это я оскорбляю вас своим присутствием.

– Нет, - мгновенно опровергла я.

ебенок замер, странно глядя на меня, а потом улыбнулась и сказала:

– А, вы не с Рейтана, сахтини, вы не ведаете традиций.

– Знаю, но не все, – уклончиво ответила я.
– Научишь меня?

Уловка должна была сработать, но не сработала. Девочка прижала куклу к себе и тихо, воoбще едва слышно выдохнула:

– Вы забудете.

– Забуду что? – не поняла я.

– Вы все забудете, - очень грустно глядя на меня, пояснила девочка. И добавила: - Все забывают плохое.

Помолчала и сказала вообще едва различимо:

– Я тоже буду забывать, когда вырасту, а сейчас мама отправляет меня к бабушке, когда наступают «плохие ночи». Здесь безопасно.

Как сидела на полу, так и осталась сидеть. аракхай, который «все забудет», женщины, которые «забывают плохое», «плохие ночи»…

Где-то позади дома-крепости со скрипом открылась дверь и раздался нервный, но тихий окрик:

– Ратена!

Девочка вздрогнула и хотела было метнуться на зов бабушки… но охрана прoдолжала стоять там, на границе света,и безобиднoй она не выглядела.

– Идем, проведу тебя через дом, - сказала я, поднимаясь, и протянув ребенку руку.

Девочка прикоснулась ко мне несмело, а затем детские пальчики испуганно сжали мою ладонь.

Мы миновали двор, вошли в дом и вздрогнули обе, когда стальная дверь захлопнулась за нами с грохотом. После я провела атену на кухню, где ее встретил явно дедушка - взгляд у мужчины был откровенно злой, и дите сжалось, предчувствуя похоже порку.

– Не наказывайте ребенка, это я к ней подошла и я заговорила.

– Она не имела права отвечать, сахтини, - не глядя на меня, сообщил эниреец.

– Это было бы невежливо с ее стороны, – я прошла к столу, села, усадив ребенка рядом. И глядя на не смевшего поднять на меня взгляд слугу, мягко попросила: - Не могли бы вы рассказать мне, что еще я не имею права требовать от окружающих?

Эниреец, поднявшийся при моем появлении, отошел от стола, взял стул, сел в отдалении,и все так же не глядя на меня, ответил:

– Вы имеете право на всё, вы сахтини сахира Тени. Мы не имеем права - отвечать на ваши вопросы, смотреть на вас, прикасаться, сидеть за одним столом, заговаривать прежде, чем вы обратитесь к нам.

– Звучит совершенно дико, – честно сказала я.

Мужчина усмехнулся, глядя исключительно в сторону, и сказал:

– У каждого мира своя история выживания, соответственно - свои правила сосуществования. Сахиры - сила и защита Рейтана, в наших же интересах подчиняться.

Мне же вспомнился повелитель этого самого Рейтана,и я позволила себе осторожное замечание:

– Сахиры не всегда ведут себя адекватно.

– Большая сила, имеет большие последствия, - усмехнулся эниреец. И обратился к вошедшей на кухню видимо жене:- Мерана, сахтини голодна.

Своеобразное проявление заботы.

– Если честно,то нет, – улыбнулась я. – После спецрациона на корабле я могу не есть до пяти суток без ущерба для организма.

И кинувшаяся было к плите служанка, застыла со сковородкой в руках, вопросительно глядя на мужа.

– В любом случае, – pешил тот.

Решив не оскорблять их отказом, я улыбнулась девочке, которая оказавшись рядом с родственниками расслабилась, поднялась и направилась к холодильной камере. # ткрыв, убедилась в том, что тут едят в основном мясо,и практически только мясо. Я не обнаружила никаких упаковок, что говорили бы о наличии продуктового производства,исключительно все в натуральном виде - зелень, мясо, зеленые яйца, синие яйца, желтые яйца… фиолетовые.

– их вообще как едят?
– поинтересовалась у Мераны.

– Сахир пьет сырыми, – ответила она с поклоном.

Бррр.

Аквамариновые яйца. Мелкие яйца в коричневую крапинку.

– Складывается впечатление, что сахир ограбил все окрестные гнезда, не щадя ни птиц, ни змей, ни ящериц, - отрешенно заметила я.

Дeвочка за столом прыснула в кулачок,и это был самый тихий смех у ребенка, какой я когда-либо слышала.

вот затем мы все услышали раздраженное: