— Что надо? — решила расставить точки над «и» и пойти убиться подушкой. Хотя, если они через минуту от меня не отстанут, то и их могу этой самой подушкой отдубасить.

— А мы вам платье сшили, на примерку принесли.

— Что-то вы быстро, — моя подозрительность проснулась и приподняла голову.

— Так это, нам за срочность доплатили, вот!

Ну да, ну да. То есть, когда они с меня мерки снимали, то им мало заплатили, а сразу после посещения меня любимой им деньги вдогонку запихнули и скорости придали. Представила, как ректор несется по академии, чтобы догнать уходящих женщин. Преградив дорогу, он на миг сгибается, чтобы отдышаться, а потом засовывает деньги, которые все это время держал в кулаке, в декольте модисткам. Каждой по одному золотому.

От таких картинок я хихикнула, а женщины на меня странно покосились. Голубушки мои, уж я-то знаю, как вам ректор приплатил. Небось, запугал до усрачки и пригрозил всеми смертными карами за то, что пытались мне старье подсунуть. Ладно, сделаю вид, что поверила.

Переданное мне платье было нереальное и волшебное. Серьезно, я влюбилась в него с первого взгляда и очень жалела, что мне не придется выходить в нем замуж. Модистки помогли надеть эту прелесть и затянули шнуровку на спине, да так, что мою талию можно было обхватить ладонями. Не моими, конечно, мужскими.

К зеркалу я чуть ли не бежала и даже успела стукнуться локтем об косяк, но боль на пути к цели меня не остановила. Элая, ожидающая моего появления в гостиной, в восхищении открыла рот, да так и замерла, что лишний раз уверило меня в правильности выбора.

Из зеркала на меня смотрела красивая, но весьма уставшая девушка, одетая в нежно голубое платье, подчеркивающее талию и бедра, а корсет приподнимал грудь так, что она визуально стала на пару размеров больше. Внизу платье расходилось в сторону и стелилось по полу.

— А где мои туфли?

Через минуту я уже стояла на высоких каблуках и рассматривала себя со всех сторон. Как я и ожидала, шпилька компенсировала недостающие сантиметры, и можно было не опасаться наступить на платье в самый неподходящий момент. Но чего-то все равно не хватало.

Словно прочитав мои мысли, подруга протянула мне заколку-артефакт, которую я подарила ей на день рождения, и сказала, что мерить нужно с нормальной прической, а не с тем ужасом, что красуется на моей голове. И чем ей хвостик не понравился? Хотя признаю, с локонами смотрелось намного лучше.

Одобрив работу модисток, я с большой неохотой сняла платье, а потом выгнала женщин из комнаты. Нечего здесь уши греть. Может им еще за что-нибудь «приплатили», так сдадут со всеми потрохами. Не то, чтобы я собиралась болтать о чем-то секретном или компрометирующем меня, но мало ли. Они и придумать в случае чего могут.

— Не жалко, что не оденешь его по назначению? — спросила Элая, имея в виду свадебное платье.

— Жалко, но ничего не поделаешь.

— Можешь его сохранить до поры до времени.

— Сохраню, — согласилась я, — но вряд ли снова одену. Слишком много неприятных воспоминаний с ним связано. Тем более, не находишь, что выходить замуж в платье, которое купил другой мужчина как-то... нечестно что ли. Не знаю как тебе объяснить.

— Я поняла. Но, может быть, так даже лучше. 

И на мой вопросительный взгляд пояснила. 

— Уверена, следующее будет еще красивее, — подмигнула подруга, и я улыбнулась ей в ответ.

Утро следующего дня началось с маленьких радостей. На столе, поверх раскиданных тетрадей, лежал огромный букет белых роз. Я поднесла их к лицу и вдохнула нежный аромат. Он оказался настолько приятным, что я зарылась носом поглубже да так и стояла несколько минут, пока в голове не возник вопрос — а кто, собственно, даритель. Ответ в виде неприметного бумажного прямоугольника нашелся тут же на столе.

Отложив цветы в сторону, я прочла утреннее послание: «Доброе утро, любимая. Считаю дни до главного дня в нашей жизни. Твой Макс». 

Любимая... На губах расползлась глупая улыбка, и мне захотелось петь и кружиться по комнате, а еще растормошить соседку и поделиться с ней своей радостью. Как же мало нужно женщинам. Всего-то подарить цветы и сказать что-то хорошее. А встретимся, как я полагаю, мы в день свадьбы. Или раньше? Нет, тогда бы он выбрал другую формулировку. А почему он написал, что это для нас главный день? Я еще понимаю, если бы он так про меня написал, да и то в кавычках, но он-то тут при чем? Ладно, не буду забивать этим голову. Может, это подвиг всей его жизни — спасти прекрасную принцессу, то есть меня, от ужаса, летящего на крыльях ночи.

Настроение было приподнятым, и душа требовала музыки. А если она чего хочет, то лучше сразу удовлетворить малые запросы, чтобы чего-нибудь экзотичного не захотелось. И где-то на дне шкафа у меня валялся родненький мобильник, который я выключила, едва поняла, что смысла в нем здесь нет, а зарядка сядет.

Самсунг порадовал меня тремя палками заряда, и я, больше не раздумывая, на полную катушку врубила Rammstein. Громкие басы заполнили комнату, а я погрузилась в нирвану, подпрыгивая в такт рычащему мужику и подвывая себе под нос. Из блаженного хаоса меня вырвал испуганный вопль соседки. Она ворвалась в комнату с криком: «Демоны! Кто вызвал демонов?»