На калифорнийский берег нога Ладыниной ступила спустя две недели после нашего с Гейблом разговора. Путь Марине, конечно, пришлось проделать немалый... Сначала самолетом из Москвы во Владивосток, а оттуда морским путём до Лос-Анджелеса. Радовало, что прибыла она без мужа-наглеца, которому я когда-то пообещал натянуть глаз на одно место. И, судя по её горящему взгляду, она была прямо-таки воодушевлена предстоящей ролью.

Для проживания я снял ей номер в том же отеле, что и в первый приезд, только поменьше, раз уж она на этот раз она одна. Впрочем, большая часть съёмок должна была пройти на севере страны. Там уже были готовы декорации концлагеря, а мои помощники активно вербовали местных жителей в массовку. Желательно измождённых, так как упитанные заключённые вызвали бы вопросы. В качестве консультанта был приглашён реальный узник 'Дахау', немец-антифашист, какой-то Курт Ройсс, успевший написать по выходу из концлагеря автобиографическую книгу.

Три месяца натурных съемок изрядно вымотали всю съёмочную группу. И особенно Ладынину. Из цветущей барышни в самом соку, каковой она прибыла в Штаты, через месяц Марина превратилась в собственную тень. Худеть она начала ещё по пути в Америку, так как этот пункт был прописан в контракте. По которому, кстати, Ладынина должна была получить триста тысяч долларов, вернее, не она сама, а отдел советского консульства по культуре. Ладыниной в лучшем случае, как я предполагал, обломится процентов 10 с общей суммы. Впрочем, и то выйдет неплохо. К тому же я без подарков Марину в Союз всё равно не отправлю. А вообще, как я догадываюсь, она в таком проекте готова была бы и бесплатно работать, тем более я ей и как мужчина, и как режиссёр, похоже, весьма импонировал.

Впрочем, никаких планов насчёт интрижки я не строил, хватило мне в своё время Кэрол Ломбард. За неё и Гейбла, кстати, появился повод порадоваться. На момент начала съёмок Кэрол находилась на третьем месяце беременности, а после завершения первого и самого сложного этапа съёмочного процесса уже с уверенностью можно было сказать, что выкидыш ей не грозит. А ведь на тот момент ей уже исполнилось 41 год, а Кларку, который не скрывал переживаний по поводу беременности жены, и вовсе шёл 49-й. Я был за них искренне рад, всё-таки после нескольких выкидышей они практически сумели дождаться собственного ребёнка. Правда, оставался самый главный этап - роды, но я почему-то испытывал уверенность в их успехе.

А вот у нас с Варей дитё появилось на свет 3 декабря. И это был мальчик, которого мы на английский манер назвали Даниэлем, а в семье решили звать Даниилом. Роды прошли без особых проблем, причём в Лас-Вегасе, где моими усилиями была выстроена современная клиника с родильным отделением. Кстати, всё как-то забывал попенять доктору Козецки за утечку информации, а тут с этими родами, которые он же и принимал по случаю их важности, вроде как и неудобно было наезжать. Да и кто знает, вдруг не от него ушла инфа, а от какой-нибудь медсестры.

Забот по дому у любимой после родов прибавилось, но с помощью миссис Джонсон все проблемы, если они появлялись, решались достаточно легко. Я же разрывался между семьёй и новым фильмом, из которого хотел сделать качественный продукт.

Мы сумели управиться до наступления нового, 1950-го года. Встречать Новый год Марине предстояло не в Москве у заснеженной ёлки, а в Лос-Анджелесе, среди пальм и у относительно тёплого моря, так как предстояла ещё озвучка картины. За эти месяцы она стала настоящей любимицей всей съёмочной группы, а приезжавшая как-то на площадку Кэрол с округлившимся животом не без ревности поглядывала, как её выглядевший счастливым муж щебечет с русской актрисой.

Очаровательную девчушку Кэрол родила в конце января. На тот момент съёмочная группа была как месяц уже распущена по домам, включая отплывшую на Родину Ладынину, а фильм полным ходом готовился к премьере, до которой оставалось всего ничего. В СССР и США дата была назначена одна и та же - 10 марта 1950 года. Ровно спустя 6 лет после подписания Германией капитуляции во Второй мировой.

К тому моменту моя киностудия уже удостоилась своих первых 'Оскаров'. Всего одним ограничился 'Тутси', два отхватил 'Молчание ягнят', в том числе Хамфри Богарт за лучшую мужскую роль, хотя в кулуарах слышались негодующие голоса. Мол, куда это годится, приз вручили актеру, сыгравшему каннибала. Знали бы они, про себя усмехался я, что в параллельной истории Энтони Хопкинс тоже отхватил свой 'Оскар' за роль Ганнибала Лектера.

А вот 'Спасти рядового Райана' собрал сразу пять наград киноакадемии, включая статуэтки за 'Лучший фильм' и за лучшую режиссуру. И это при отсутствии звёздных имён ан афише, за исключением разве что режиссёра. С неплохим дебютом меня поздравили даже коллеги-конкуренты, включая Джека Уорнера.

Впрочем, немаловажным фактом были и коммерческие сборы. Да что там, для меня, как человека, привыкшего считать деньги, они стояли практически во главе угла каждого моего проекта. В любом случае я планировал поддерживать планку, регулярно снимая картины не ниже определённого уровня. Пусть их будет выходить с десяток в год на фоне сотни проходных, но это будут работы, которые люди будут с удовольствием смотреть и через тридцать, и через пятьдесят лет. А может, и века спустя!

На время съёмок мне и впрямь пришлось частично забросить свой бизнес, в том числе касающийся моих СМИ. Там вроде бы всё было отлажено, у каждого телеканала, радиостанции и печатного издания имелся свой руководитель, еженедельно присылавший мне отчёты о проделанной работе. Все работали в плюс, особенно телевизионщики.

А между делом Гувер попросил меня на моём '1 канале', называвшемся по-английски 'Channel One', запустить еженедельную программу, рассказывающую о работе ФБР. В каждом выпуске, по его словам, ведущий в кадре должен рассказывать об очередном успехе сотрудников Бюро, о блестяще проведённых операциях и знакомить телезрителей со структурой ведомства, чтобы люди знали, что их покой охраняют такие же простые американцы, как и они, только со значком и пистолетом.