Я до сих пор наблюдаю за её домом. Она тратит большую часть своего времени, проводя в своей комнате или на балконе, и она понятия не имеет, что стала для меня лучшим развлечением, чем телевизор.

Она начала общаться с Донн, Крисом, Kэрри, Скоттом и Чейзом немного больше. Не буду лгать, что меня не бесит, когда она разговаривает с Чейзом и смеётся. Я не уверен, ходили ли они когда-нибудь ужинать или нет... Я надеюсь, что нет. Он хороший чувак и всё такое, но он не для неё.

Каждое утро и каждый вечер она делает одно и то же. Я наблюдаю за тем, как она бегает, и за тем, как она танцует. Я также заметил, что Ренж Ровер больше не появляется возле её дома. Она продолжает парковаться на моём месте, но думаю, после прошедшего времени, оно официально больше не моё — оно принадлежит ей.

Я просыпаюсь утром и засыпаю ночью, думая о ней. Я, наверное, по меньшей мере, сотню раз проигрывал сценарии, где я «случайно» сталкиваюсь с ней, приглашаю её на ужин, спрашиваю не хочет ли она вместе позаниматься и т. д. Рано или поздно придётся что-то сделать, потому что это сводит меня с ума.

Я снова и снова проживаю те несколько минут в воде и у причала на вечеринке у Гранта. Я действительно рефлекторно протянул руку и схватил её. Не было других вариантов. С той первой секунды, когда мои глаза встретились с её, была только она и ничего больше. Я вспоминаю о том, какие чувства она во мне вызывала, когда была рядом со мной, и о том, как прекрасно она подходила моему телу. Оглядываясь в прошлое, я злюсь на себя за то, чтобы отпустил её так скоро.

Когда я сегодня ухожу, чтобы поплавать, дома тихо. Теперь солнце всходит позже, и хотя время на часах поменялось, это не помогает. Ещё довольно темно, но оранжевый свет уже появился на восточном горизонте. Этого достаточно, чтобы проследить путь от конца улицы до пляжа. Я смотрю на дом Элли, проверяя горит ли свет, но его нет. Воздух этим утром прохладный, что значит, что вода будет намного холоднее обычного.

Пляж пустой, за исключением того, что кто-то сидит на полотенце с опущенной вниз головой и прижатыми к груди ногами, обхватив колени руками. Зная здешних людей, я предполагаю, что это скорее всего отсыпается какой-то пьяный человек или это кто-то, кто чувствует потребность заняться Тай-Чи4 на рассвете. За эти годы я повидал и тех и тех.

Как только подкрадываюсь к человеку, чтобы получше его рассмотреть, я понимаю, что это не один из таких людей — это она. Элли сидит здесь. Человек настолько маленький, что я должен был сразу же понять, что это она. Подобрав ноги, она похожа на маленький шарик, и я слышу её плач. Паника мгновенно наполняет меня, и я сканирую её тело, ища повреждения.

Я падаю на колени и протягиваю руку, касаясь её плеча. Она дёргается назад, и её глаза распахиваются. Я испугал её. Я не хотел, но она не должна сидеть здесь и плакать в темноте. Её красивые глаза красные, опухшие и пронизаны грустью. Её волосы растрёпаны и падают на лицо и плечи. Она дрожит.

— Что случилось? Ты ранена? — она медленно поднимается и выпрямляет спину, осматриваясь по сторонам.

— Который час? — я замечаю, что она избегает визуального контакта со мной и не отвечает на мой вопрос. Слёзы продолжают стекать по её лицу.

— Сейчас 6:15, — я жду несколько минут, пока она смотрит на воду. Она не произносит ни слова и это сводит меня с ума, поэтому единственное, на чем я могу сосредоточить внимание, это на звуке волн, бьющихся о берег. Не думаю, что она ранена, но я смущён и обеспокоен.

— Элли?

Её глаза мерцают напротив моих, и ни один из нас ничего не говорит. Я вижу и чувствую, что у неё разбито сердце, и снова чувствую себя странно из-за ощущений в моей груди. Её подбородок начинает дрожать и ещё больше слёз капает из глаз. Я не уверен, должен ли я прикоснуться к ней или нет, но ничего не могу с собой поделать. Я делаю глубокий вдох и тянусь, чтобы вытереть их кончиком большого пальца. Она наклоняет голову к моей руке и закрывает глаза. Я не ожидал такого от неё. В этот момент, эта девушка принадлежит мне, и я отдал бы всё, чтобы заставить её перестать плакать.

Я передвигаюсь и сажусь рядом с ней на полотенце. Она всё ещё сидит с закрытыми глазами, поэтому я усаживаю её на колени и обнимаю. Её кожа холодная. Она дрожит и кладёт голову на мою грудь. Обнимает меня и замирает, молча плача. Я всегда знал, что за ней повсюду следует грусть, но эта грусть больше похожа на боль и горе. И это напоминает мне о том дне, когда я видел её плачущую во время танца. Может, я должен был уйти тогда?

Она делает глубокий вдох и затем медленно выдыхает.

— Прошло уже семьдесят восемь дней, и каждый день отдаляет меня всё дальше и дальше, — произносит она надломленным голосом. Я понятия не имею, о чём она говорит, поэтому пытаюсь мысленно произвести подсчеты. Семь дней в неделе, значит одиннадцать недель назад, в августе, перед тем, как она переехала сюда, что-то произошло.

Я смотрю на неё сверху вниз и убираю несколько прядей волос от её лица.

— Что произошло семьдесят восемь дней назад? — тихо спрашиваю у неё.

— Это был последний раз, когда я видела её.

— Видела кого?

— Мою маму, — о нет. Я знаю, куда ведёт этот разговор.

— Почему ты не можешь увидеться с ней?

— Она ушла... она умерла.

У меня такое чувство, что она не рассказывала об этом кому-то ещё, и даже не разговаривала об этом. Эта бедная девушка разрывается на части, и её слезы разрушают меня. Я обнимаю её крепче, и она хватается за меня. Я планировал искупаться, поэтому из одежды на мне только плавки. Её кожа начинает согреваться от меня, а слёзы стекают вниз по моей груди. Каждая капля, что падает, вонзается прямо мне в сердце.