— Совет удаляется для принятия решения, — объявил Хо Чан и все члены совета ушли в совещательную комнату.

Юра хотел у кого-нибудь расспросить, что происходило в начале и, только сейчас рассмотрел, что в основном присутствовали на площади женщины, слепые и дети. Мужчин было не больше ста человек. Юрка пришел к выводу, что почти все мужчины были задействованы на охрану периметра.

Ближе всех к нему стояла Камила и что-то громко говорила на своем родном языке прямо в лицо Джессике, агрессивно потрясая своими полными руками в воздухе.

— Скажите, что обсуждали в самом начале, а то я проспал немного, — обратился к женщинам Юра.

К нему обернулась Камила и Юрка сразу же пожалел, что обратился к ней с вопросом. Она была пьяна почти в усмерть. Запах ее оригинального самогона резанул Юрке не только легкие, но и глаза.

— Это ты во всем виноват, — закричала Камила: — это привел сюда эту синюю тварь! Если мой Дастин не вернется из дозора, то я задушу и тебя и твою синюю зверушку одновременно! — все больше распаляясь, кричала она.

Юра счел благоразумным ретироваться от Камилы подальше, потому что знал, что в таком состоянии она очень агрессивная и однажды видел, как ее не могли повалить на землю несколько воинов, когда она впала в ярость из-за того, что Дастин, по ее мнению, был, не очень рад рождению очередной дочери. Он пригнул колени и затесался в толпу слепых.

В это время на площадь стали выходить из совещательной комнаты члены совета. Рауль Гальярдо попросил тишины и зачитал решение совета, записанного карандашом на оборотной стороне выцветшего от времени листа допотопного календаря:

— Совет постановил: первое — признать Гошкевича Дмитрия Франсовича изменником своего народа и избрать заочно в отношении него меру наказания в виде лишения жизни через повешение. Второе — акремонца, захваченного в плен, временно оставить в живых, до выяснения обстоятельств его бегства. Третье — на время выяснения этих обстоятельств объявить в городе чрезвычайное положение и усилить оборону города отрядами из числа женского резерва. Четвертое — довести постановление до всех жителей города.

— А слепые что? Пускай тоже помогают, а то жрут только, — еле ворочая языком, зычно высказалась Камила.

— И пятое, — спохватился Рауль: — на время чрезвычайного положения употребление, а также изготовление спиртного запрещено. Он достал карандаш и, присев на колено, дописал последний пункт.

По толпе прошел легкий гул, но возразить никто не посмел. Толпа стала рассасываться и Юра уже хотел довести слепых до их спален, но его окликнул Никита Сергеевич:

— Икин, иди, помоги Вазгену Ашотовичу в лазарет, — а приблизившись немного ближе, почти шепотом сказал: — и пожалуйста, Юра, присмотри за своим с Альбо синим трофеем. Боюсь, как бы не шлепнули его мои оппоненты. Я думаю, он нам еще пригодится.

Передав слепых детям, Юра прямиком пошел в лазарет.

— Иди и подготовь к захоронению тела погибших, а я пока разберусь здесь, — недовольно буркнул Вазген Ашотович, как только Юрка вошел в помещение, где лежало четверо раненных бойцов.

— Может этим займутся люди из хозяйственной команды? — попробовал возразить он: — а я помогу вам.

— Мне поможет Фируз, а там осталось только два тела с девятой вышки. Их собрать не успели. Хозяйственники сейчас акремонцев жгут на склонах, что бы их собратья видели и не сунулись к нам больше.

— А где Давид?

— В усилении он. Тем более не надо ему тех мертвецов видеть.

— Почему?

— Да потому, — рассвирепел Вазген Ашотович: — что если бы те двое не занимались тем, чем не надо, прорыва бы не было.

Больше вопросов Юра не задавал, а пошел в самый глубокий ярус города, где располагался морг. Мертвых не закапывали в землю, так как экономили посевную площадь и не сжигали, что бы враги по дыму костров не знали о потерях среди населения, а оставляли в специальном склепе, высеченном в горной породе, расположенном на одном уровне с противовоздушными пушками.

Включив свет в помещении, Юра увидел восемнадцать тюков с телами. На столе под основной лампой лежали куски человеческих тел. Он приблизился и всмотрелся в них повнимательней. Там были обнаженные части тел мужчины и женщины. Теперь Юра понял, что имел в виду Вазген Ашотович. Женские останки принадлежали Мелисе — фаворитке Давида, а мужские были парня из недавнего пополнения разведчиков. Имени его как Юрка ни старался вспомнить не смог. Судя по тому, что они были обнаженными и половой орган разведчика по прежнему находился в детородном органе тела Мелисы, обрубленном серпом ниже колен и чуть выше поясницы, они явно были в момент смерти не на вышке, а скорее всего где-то в кустах поблизости. Осмотрев их останки, Юра пришел к выводу, что Мелиса после того как ее прямо во время полового акта разрубили на части, была еще некоторое время жива. Это было видно по ее лицу, на котором в предсмертной агонии застыло крайнее удивление. Разъединив окоченевшие части тел, друг от друга, Юрка положил их в тканевые мешки и подтащил к общей груде тел, подготовленных для захоронения.