Давид пожимает плечами. У него еще ни разу в жизни не было просто нормальных долгих отношений — максимум неделя, а после его нервы уже не выдерживали и необходимо было делать короткий перерыв, а после уже искать новую пассию. Но, почему-то, именно сейчас Месхи чувствовал то, что у него все по-другому сейчас.

— Она особенная. Почему-то я в этом уверен. Просто особенная, Алекс. Не такая как все. И она будет моей во что бы то ни стало. Я клянусь тебе.

Месхи ни разу не сомневался в том, что девушка будет его. По крайней мере то, что хотя бы маленькая интрижка между ними состоится, и ему наплевать на Костомарова, его возможные чувства с высокой колокольни. А Лекс просто стоял и думал о том, что к черту это все. И надеялся, что у друга не особенно сильно поедет крыша по этому поводу.

«Милями меряем время, теряя терпение:

Выдохну я — вдох за тобой.

Временем меряем силы бороться с сомнением.

Ты мой герой, я твой герой.»

Город успокаивался. Институт успокаивался. В последние три дня все было спокойно, плавно, не было никаких происшествий и все было настолько легко и просто. Конечно, в такой короткий срок, как трое суток, очень сложно забыть произошедшее, смириться с этим, но как бы то ни было, нужно продолжать жить дальше, радоваться жизни и прочим мелочам, которые могли бы преследовать ребят изо дня в день.

Руслан все больше общался с Ксенией и, кажется, у них правда завязалось что-то большее, нежели просто дружба. Это были такие трепетные отношения, какие, скорее, свойственны первоклассникам, чем нынешней молодежи. Это был обычный и очень нежный школьный роман — они держались за руки, Рус говорил ей множество приятных слов в течении дня, каждое утро покупал ей кофе, как она любит, с карамельным топпингом, и носил ее рюкзак с книжками от аудитории к аудитории.

Костомарову правда казалось, что он, наконец, смог найти ту единственную, достойную, которая будет всегда с ним, рядом, и никогда не уйдет. У самого парня с детства была просто идеальная семья — мама, папа, и он единственный ребенок. Рус видел, как трепетно относился к матери отец, и как та любила мужчину, и это значило только то, что у него есть эта самая верная модель семьи, и теперь парень будет пытаться строить такую же. Конечно, три дня — не самый большой срок для того, чтобы узнать человека, но ему казалось, что Орлову он знает уже всю жизнь. Они слушали одинаковую музыку, Ксюше нравилось смотреть то, что он рисует, и обеды в университетской столовой у них проходили всегда за интересным разговором. Рус словно немного отдалился от компании и с головой ушел в это чувство, погрязнув в нем с ног до головы. И парня это просто максимально устраивало — он чувствовал себя счастливым и менять ничего не собирался.

Инцидент в клубе с Давидом также потихоньку стал забываться, хотя Руслану все равно казалось, что адыгеец точит на него зуб, и рано или поздно это обязательно выплывет наружу. У Месхи плохо получалось быть наигранно приветливым или лицемерить, потому что он был простой, как пять копеек, и на физиономии у него при виде одной их пары было написано абсолютно все, что он о них думает. Рус предпочитал даже не обращать на это внимания, перебесится и забудет, а вот отступать от своего Костомаров ни в коем случае не намерен. Да и, кажется, Ксюше он тоже был жутко приятен и все у них протекало так, как и должно было протекать — медленно, красиво, с конфетно-букетным периодом и ухаживаниями. Руслан не мог даже на секунду сомневаться в своей нимфе, в том, что он сможет предпочесть кого-то другого ему. У них было все по-настоящему, искренне и чисто. Костомарову казалось, что до этого момента он и вовсе никогда не любил.

Что же казалось Ксюши, то девушка действительно очень симпатизировала парню. Она просто влюбилась в его зеленые глаза, в едва заметную полуулыбку, в родинку над верхней губой, в растрепанные темные волосы — девушка влюбилась в мелочи и это было самым главным, ведь из этих мелочей и складывается человек. Руслан ей напоминал маленького принца из известного произведения французского писателя. Он был такой же нежный, как будто бы неземной, и периодически говорил такие меткие фразы, что ей впору было бы начинать за ним записывать. Девушка пока не могла точно сказать, влюблена ли она в парня, но зачатки ее в ней уже были, и Ксения была уверена в том, что дальше это все будет только развиваться. Руслан оказался крайне романтичным. Орлова даже не сомневалась, что он один из тех, кто читает под окнами стихи Есенина или Блока, рисует портреты любимой девушки или поет ей серенады под негромки аккомпанемент гитарных струн.

Но сегодня день обещал быть особенным — воскресенье, да еще и какое. Они должны были встретиться в десять утра на мосту, в центре города, а после отправиться в какое-то незабываемое путешествие, но для Ксюши это пока оставалось просто тайной. Костомаров не хотел раскрывать ей всех карт, и это обещал быть сюрприз. Он, конечно же, волновался и поэтому даже приехал заранее, стоя на месте их встречи с половины десятого, переминаясь с ноги на ногу и сжимая в руках небольшой букет из белых кустовых роз. Они были такими же нежными, как и сама Ксюша. Но время шло, девушки не было и в какой-то момент ему показалось, что она не придет вовсе. Руслан очень часто имел тенденцию к тому, чтобы все усложнять — он ведь не подумал, что девушка просто опаздывает и сразу же ударился в крайности. Но зато, было все-таки просто невероятное облегчение, когда девушка все-таки пришла.

Рус увидел ее издалека и помахал ей рукой, как будто бы первоклассник, а потом понесся навстречу, думая лишь о том, чтобы сейчас не свалиться и не опозориться. Сердце переполняла радость от встречи, голову кружили чувства, и он испытывал полнейший эмоциональный подъем. Все-таки, творческие люди периодически бывают излишне чувствительными, и это не обошло и Костомарова. Но, когда он вглядывался в карие глаза любимой девушки, а она уже стала таковой, все определенно отходило на второй план.

— Это… тебе. — мягко говорит парень, протягивая ей цветы, немного растерянно улыбнувшись, а после склоняясь и целуя ее в щеку. Руслан осторожно приобнимает замершую Ксюшу за талию, а девушка обнимает его за шею в ответ. Костомаров может слышать, как быстро колотится ее сердце, как будто бы это птичка, запертая в клетку, или как будто бы оно вот-вот вырвется из груди.

— Спасибо. — с нежностью улыбается ему девушка, отстранившись от молодого человека и уткнувшись носиком в розы, блаженно выдыхая аромат таких потрясающих цветов и прикрывая от удовольствия глаза. Для нее это была самая настоящая сказка.