— Рейчис… — простонал я, пытаясь удержаться на ногах.

— Он мой! — прорычал белкокот, рванув с места в карьер. Взяв разбег, он прыгнул, оттолкнувшись мощными задними конечностями, и взлетел в воздух футов на восемь, широко раскинув лапы. Тонкие, покрытые мехом перепонки расправились, поймав поток воздуха за секунду до того, как Рейчис обрушился на мага железа. Вам в лицо никогда не бросался белкокот? Знаете, это слегка нервирует. Маг удержал свой щит, а вот на чарах меча сосредоточиться уже не смог.

Я быстро и отчаянно втягивал воздух, схватив порошки, а мое сознание уже искало спокойствия и ясности, необходимой для сотворения заклинания.

— Рейчис, брысь.

Белкокот унесся во тьму.

— Поджарь его, Келлен.

Маг снова обратил внимание на меня, но прежде чем он вновь успел сотворить заклинание меча, я подбросил порошки в воздух, сложил руки в соматические фигуры и в последний раз произнес свое заклинание:

— Караф Читра.

Красно-черное пламя во второй раз пробило щит и на этот раз добралось до мага. Огненная стихия прорвалась, окружила его, и ищейка закричал от боли. Надолго заклинания не хватило — но и мага тоже. Остатки щита все же сохранили ему жизнь, но, когда он без сознания рухнул наземь, я увидел его ожоги. В ушах зашумело, я чуть не выплюнул легкие, пыхтел и хватал воздух так, словно только что пробежал много миль, со лба стекал пот. Я заставил себя дышать медленнее, чтобы ноги снова начали мне повиноваться и я смог добраться до Фериус и убедиться, что она жива.

Рейчис подошел ко мне, его мех превратился в грязную массу, красно-черную, как цвета моего заклинания.

— В кои-то веки удачно попал.

— Спасибо. В кои-то веки.

— Вот только у нас есть проблема.

— Всего одна?

— Ну да, — он ткнул лапой в сторону человека в одеждах мага, которого я только что вырубил. — Если он на нас нападал, то кто создавал иллюзию?

Ах да. Точно.

Мы стояли в темноте, ожидая, какая катастрофа свалится на нас теперь.

— Может, второго парня кондрашка хватила, — заметил Рейчис.

— Может быть.

Я потер руки, пытаясь избавиться от онемения — я слишком много раз подряд сотворил свое единственное заклинание. Если понадобится еще, я останусь без пальцев. Рейчис обернулся к магу железа, который лежал без сознания у нас за спиной.

— Он на вид совсем старый. А если и второй тоже старый, а, Келлен? От магии тело изнашивается, да? Может, он просто взял и помер?

— Все может быть.

В нескольких ярдах от нас гаснущие угольки костра отбрасывали свет на лежащую на земле Фериус, и я увидел, что она еще дышит. Может, с ней все будет хорошо. Может, она в любую минуту поднимется на ноги, отряхнется от пыли и скажет что-то такое хитрое и непонятное.

— Должно же нам повезти в один прекрасный день.

Рейчис понюхал воздух и потянул меня за штанину.

— Келлен?

— Чего?

— Сегодня не прекрасный день.

До нас донеслись звуки шагов на дороге.

— Сколько? — спросил я тихим голосом, все еще лихорадочно растирая пальцы.

— Трое. Один мужчина, две женщины, — он снова понюхал воздух. — Мужчина старый. Одна из женщин уже взрослая, а вторая — кутенок, как ты.

— Мне шестнадцать. Я не «кутенок».

— Как чую, так и говорю.

Три фигуры появились на краю дороги — силуэты в тусклом свете полумесяца. Я несколько раз моргнул и только тогда смог разглядеть их получше. Первой шла женщина, высокая, одетая в свободную бело-коричневую льняную одежду, державшуюся на кожаных ремнях; лицо ее почти целиком закрывала такая же льняная ткань, из которой было сделано ее платье. На плече, точно мешок с зерном, она несла тощего мужчину в грязно-белом плаще. За ней с неохотой тащился ослик, на котором ехала девочка в чем-то вроде коротких штанов и куртки для верховой езды, которые обычно носили в приграничье. На глазах у нее была повязка из линялой ткани.

— Думаешь, она пленница? — спросил Рейчис. У него пунктик насчет пленников.

Я не ответил, решив, что мы и так скоро все узнаем.

— Ни шагу дальше! — крикнул я. — Стойте, если хотите дожить до рассвета. Сегодня я уже поджарил одного и с удовольствием сделаю это снова, если вы подойдете ближе.

Мне это казалось вполне приемлемой угрозой, но на женщину она не произвела никакого впечатления.

— Это было бы весьма неразумно.

— Да? И почему же? — спросил я, изо всех сил притворяясь, что меня это слегка забавляет.

— Посмотри на свои руки.

Я посмотрел и увидел, как сильно они дрожат. Вот в чем проблема: когда оказываешься на волосок от смерти и не умираешь, начинаешь бесконтрольно трястись. И трудно заставить свои конечности успокоиться.

— Зато я не дрожу, — проворчал Рейчис; шерсть у него на загривке вздыбилась, и он двинулся в ее сторону.

— Будь любезен, попроси своего зверя не нападать, пока я не избавилась от этого довольно вонючего груза, — женщина с закрытым лицом остановилась в нескольких футах от меня и скинула человека со своего плеча на землю.