« Может хватит пить ...»

«Завязывай уже отец...»

«...и пусть я тебе не сын, а ты мне не отец. Но мы родные с тобой, и я тебя не брошу ...»

Николас заплакал. Он закрыл лицо ладонями и заревел.

Потерял! Он потерял Эрика! Единственного человека, которому на него было не наплевать.

Похороны были тихими, на них был только он. Денег на что-то другое попросту не было. Ничего не было. Он все потерял. Все разрушил!

Пришел домой, открыл бутылку, поднес ко рту и застыл.

«Завязывай уже отец»

... и снова заревел, уткнувшись в собственные руки, как ребенок, а потом схватил бутылку и со всей двери швырнул ее в стену. Разбилась... осколки жёлтого стекла полетели во все стороны, оставляя на обоях мокрый след алкоголя.

Лациф появился в темнице, где его уже ждал Томлин.

– Ну что? Ты готов?

 Переодетый граф снова стал похож на богача. Вероника подлечила его и теперь он выглядел отдохнувшим и свежим.

Граф кивнул. Лациф посмотрел в его глаза, на экранах замелькали прописанные им коды и на графа лег дебаф “Сожжение”.

Вот такой способ он придумал для убийства своих врагов. Каждый, кто посмеет обмануть или предать его, кто посмеет причинить вред его близким будет гореть в ярком алом пламени, пока даже костей не останется. И воскресить после этого уже не удастся.

– У тебя есть только этот шанс.

– Я знаю.

– Тогда иди- портал открылся и граф, шумно выдохнув, исчез за мутной пеленой.

– Думаешь сделает?
– поглядел на него Томлин.

– Даже если и нет, черт с ним. Сдохнет тогда через трое суток. Я предложил ему выбор, решение за ним-ответил Лациф.

Рыцарь кивнул.

–  Аа, еще глава, Сорны просятся в состав гильдейских войск. И я бы рекомендовал принять. Уж больно они полезны.

– А получится приручить их? Они хоть и молодцы, но больно своенравны- Лациф серьезно поглядел на своего генерала. Тот вздохнул:

– Тяжело будет да. Но я справлюсь. В первой линии нападения им равных не найти. Сильные, быстрые, умеют извергать огонь из глаз. Они как уменьшенная версия тебя. Только представь в какой ужас ты можешь повергнуть врагов одним только этим зрелищем. Под мою ответственность глава.

Лациф немного подумал и согласно кивнул:

– Пусть будет так. Держи меня в курсе.

Томлин радостно улыбнулся и, склонив голову в поклоне, исчез в портале открытым рукой Лацифа. А он смотрел на место, где только-что исчез граф:

– Получится ли?

Глава 8

Джонни проснулся в больничной палате. Осмотрелся. Опять в вене капельница, опять он в голубой пижаме, опять аппарат противно пищит под ухом. Медленно сел:

– Значит не помер ещё.

– О, мистер Танги, вы проснулись. Это хорошо. Как вы себя чувствуете?

– Расстроенным- болезненно скривился Джонни от рези в животе.

– Этот кризис вы пережили, но я...

– Не надо мне все это опять рассказывать. Я тут уже не в первый раз. Знаю я. Помирает моя печёнка и я вместе с ней. А где доктор Тольски?

– Он на осмотре, скоро придет- грустно посмотрела на него совсем молодая медсестра.

– Хорошо- кивнул Джонни и прикрыл глаза, - авось опять дождусь.

Доктор пришел через несколько минут и приговор был подписан:

– Тебе осталось не больше месяца Танги. Начинай паковать чемоданы и готовить родных. Больше твоя печень не протянет. И то скажи спасибо этому, хоть и бесполезному, но продлевающему твою жизнь лечению.

Джонни был рад. Словно огромный груз с плеч упал. Недолго осталось мучиться и терпеть этот проклятый дождь. Ходить на эту проклятую работу и пить это проклятое пиво. Весь свет его жизни заключался в игре, но Джонни знал, что он сможет как Лациф. начать сначала, словно с чистого листа. Он слабый. Он не рыцарь в сияющих доспехах, он обычный неуклюжий и потерянный слабак. Его собственные решения этому доказательство.

Вечером таблетки, с утра уколы, в обед капельницы и так по кругу. Джонни уже несколько дней валялся в больнице в ожидании выписки. Он прямо сказал своему врачу, что готов помереть. Но тот наотрез отказался выпускать его раньше окончания положенного лечения.

И вот теперь он сидел в больничном парке на скамье, читая старую газету, что нашел тут же. Когда к нему подсел незнакомый мужчина, Джонни доброжелательно подвинулся и снова уткнулся в пожелтевшие страницы, когда увидел в колонке некрологов фамилию Майек. Он, не видя букв от страха, вчитался в текст.