Лейпиц тоже понял, о чем они говорят, и обиженно поджал нижнюю губу.

— Что ж, я так и сделаю, — вздернув подбородок, сказал старик.

— Ну, Далия не рабыня, а служанка, я не могу приказать ей, но если она не будет против, я тоже не возражаю, — благосклонно улыбнулся император.

Боже, бедная Далия, Лейпицу было как минимум 55. Дряблый, сгорбленный старик с водянистыми глазами и отвратным характером. Впрочем, формально она действительно имеет право ему отказать, в отличие от меня. И, может быть, его высокое положение переплюнет все его недостатки для нее. Похоже, именно так считали все присутствующие. Я взглянула на Макса, он задумчиво смотрел на Лейпица, лениво потягивая вино из хрустального бокала. Похоже, он тоже думал, что этот вопрос уже решенный. Что было в этом взгляде? Сожаление, что сам отдал свою бывшую любовницу? Почему-то эта мысль была мне неприятна.

— А насчет тебя, мой юный друг, — усмехнулся император, снова обращаясь к Максу- тебе не удастся ускользнуть от разговора, ты вчера мне обещал, что расскажешь свои впечатления о нашей юной земляночке, — и, Агор, раздобревший от выпитого вина, воззрился прямо на меня. «С такими друзьями и врагов не надо», — подумала я, уставившись на императора и чувствуя, как лицо и шею заливает пунцовый румянец.

Макс укоризненно покосился на дядю:

— Думаю, ваше величество, вы и без меня прекрасно знаете, что землянки от элииек ничем не отличаются…там.

Я думала покраснеть больше не возможно, но, оказывается, ошибалась.

— Не может быть, Лора? — Стайлс схватил принца за рукав.

— Что именно тебя так удивляет? — сухо спросил Макс, видимо смирившись с разговором обо мне.

— Ничего, ничего, просто ты только приехал и… — Стайлс улыбнулся и сощурил ореховые глаза, — уже умудрился меня опередить! Я как порядочный человек ждал положенное обычаями время, чтобы дать девушке обвыкнуться с новым миром, но тут является наш доблестный принц и оставляет меня не удел, ты мне должен, Макс!- Стайлс поднял бокал как- будто для тоста.

— Ах, вот оно что, — принц засмеялся, — ну через пару месяцев я уеду, можешь сильно не переживать.

Мне послышалось, или он меня предложил отдать своему приятелю потом, как надоевшую игрушку. Мне стало дурно. Я поняла, что для этих людей я навсегда останусь только вещью, собственностью и больше ничего. Они могут ухаживать за мной, хорошо относится, беречь, но это все равно, что ухаживать за дорогим ковром и не ходить по нему лишний раз в грязных сапогах. Все чисто из практических соображений. Я почувствовала. Как где-то внутри рождается волна ненависти ко всем присутствующим здесь. Погрузившись в свои размышления, я перестала следить за разговором за столом, механически выполняя возложенные на меня обязанности. Какой же нескончаемый обед, а ведь мне еще предстоит прийти к принцу ночью. Есть ли надежда для меня в этом мире или я так и останусь безвольной рабой. Навсегда.

Ровно в 11 часов вечера я постучала в дверь покоев принца, как и было приказано.

— Входи, — послышалось из комнаты. Я набрала воздуха и повернула ручку.

Макс сидел за рабочим столом перед кипой книг и что-то выписывал. Он поднял на меня взгляд, коротко кивнул и продолжил заниматься своими делами.

— Может я не вовремя? — С надеждой спросила я.

Макс кинул на меня проницательный взгляд:

— Нет, все в порядке, я скоро закончу… к тому же нет смысла уходить сейчас и потом опять возвращаться через полчаса, верно?

— Верно, — вздохнула я, поняв что избежать ночи не удастся.

Принц откинулся на кресле и снова внимательно посмотрел на меня. От такого его взгляда я всегда начинала чувствовать себя, как школьница у доски. Это было глупо, потому что скорее всего мы были примерно ровесниками. Но я ничего не могла с собой поделать.

— Император сказал, ты хорошо поешь и играешь на тайре. Если хочешь, можешь пока взять ее в гардеробной комнате.

И он снова уткнулся в свои рукописи. Что ж, я пошла за тайрой, местным подобием гитары.

— Может, я выйду на террасу, чтобы вам не мешать. И… можно мне бумагу и карандаш?

Макс удивленно приподнял одну бровь.

— да, конечно, — и протянул письменные принадлежности.

Отлично. Двери на террасу плотно закрывались и скорее всего он мало что услышит. А мне так не терпелось наконец записать все те стихи и мелодии, которые роились у меня в голове без выхода уже целых два месяца. Только ради этого уже стоило сюда прийти, принц даже не представлял, какой драгоценный подарок мне сейчас сделал. Я удобно устроилась на уже знакомом плетеном кресле. Музыка лилась из самого сердца, выплескивая всю боль, все страхи и переживания, робкие надежды и счастливые моменты последних дней. Стихи рождались в голове с такой скоростью, что я просто не успевала их записывать. Весь мир перестал существовать вокруг. Наконец-то я занималась тем, что так любила, для чего наверно была рождена. Я записывала очередные ноты, напевая поднос себе мелодию, когда принц вошел на террасу.

— Что ты делаешь? — спросил он, усаживаясь напротив.

— да так, пустяки, — уклончиво ответила я.

— Ты сама пишешь песни? — скорее утвердил, чем спросил он, — спой что-нибудь, мне интересно.

«Ну уж не дождешься», — пронеслось в голове. Я на секунду замялась, думая под каким благовидным предлогом отказать.

Принц вдруг рассмеялся:

— Ладно, не мучайся, пытаясь выдумать, что мне тут наплести. Не хочешь- не пой. Я не заставляю.

И он вытянул длинные ноги, положив на мое сидение.