– Вано, надо что-то делать, – жалобно простонал Руслан, беспокойно заглядывая в зал, пестревший светомузыкой. – Выручай, Вано.

– Я тебе что, рожу эти баксы? Это была моя последняя двадцатка. Я, блин, простой лейтенант нашей белорусской армии, а не Билл Гейтс. Миллионы у меня в подкладке не зашиты. Или ты думал, что нас тут за так обслужат?

– Вано, у меня дома есть бабки! – осенило приятеля. – Под шкафом, в конверте. Съезди, потому что я совсем никакой…

– Все в порядке, господа? – заглянул в холл официант, приносивший им счет.

– Да-да, командир, все отлично! – помахал ему рукой Руслан.

– Ключи от квартиры гони! Быстрее! – потребовал тихо Иван. Но тут лицо Руслана перекосилось нескрываемым разочарованием:

– Блин, дома же теща… Это же полный атас! Она мне все жилы вытянет.

– Ну и мудак же ты, – поморщился Иван.

– Я знаю, Иван. Выручи, а! Век не забуду!..

Оставался последний вариант – ехать к себе домой и просить деньги у матери. Перспектива разговора с матерью среди ночи на тему ресторанного долга была для Ивана так отвратительна и настолько не предвещала ничего хорошего, что вся радость от этого вечера мгновенно улетучилась.

Но делать было нечего. Время шло, а позориться перед девчонками и чужими людьми не хотелось.

Зинаида Павловна бодрствовала. Света, сестра Ивана, недавно предложила матери помогать ей на вещевом рынке, вот мать и коротала вечера в подсчетах доходов-расходов. После смерти отца она места себе не находила, маялась, попивать стала с подругами… Так что предложение дочери хотя бы заняло ее мысли и свободное время.

Войдя в квартиру, Иван с отвратительной неловкостью размышлял о том, как бы начать разговор. Они с матерью раз и навсегда провели черту между своими доходами и тратами. Переходить эту черту на статье «Расходы» Ивану случалось, но по мелочи. Однако даже этих мелочей хватало на то, чтобы мать считала себя вправе подвергать его резкой и уничтожающей критике.

Что будет теперь, он даже думать не хотел.

– Иван, ты ужинать будешь? – не отрываясь от калькулятора и вороха бумаг, спросила мать.

Иван молча вошел в комнату и прислонился к косяку.

– Что воды в рот набрал? Разогревать я тебе не пойду. Занята, как видишь. Что-то тут никак не сходится… Светка-профуфырка, наверное, хочет в трубу вылететь вместе со своими шмотками. Такого в документации навертела, что сам черт ногу сломит. Господи, хоть ты не стой над душой! Иди, иди… куда-нибудь.

– Мам, мне нужны деньги.

– Мне они тоже нужны, мой хороший… – нараспев произнесла она. И в тот же момент осеклась, повернулась к нему и сняла очки: – Что? Что тебе надо?

– Деньги, – повторил он.

– М-г. Прямо сейчас? – удивилась Зинаида Павловна.

– Прямо сейчас.

– Так. И в чем дело? – в ее голосе появился холод, напоминавший дуновение северного ветра. Такое дуновение означало приближение ледяной бури. – Я тебя внимательно слушаю.

– Мама, мне просто нужны деньги.

– Сколько?

– Сотню. Я отдам тебе все до копейки. Как только смогу.

Иван терпеть не мог чувствовать себя униженным просителем. И это чувство не менялось, даже если приходилось просить о чем-то мать.

– Ну разумеется, ты все отдашь, – с издевкой согласилась Зинаида Павловна. – Только, милый мой, неужели ты, придя домой в половине… – она мельком взглянула на часы, – второго ночи, рассчитываешь получить у матери-пенсионерки сто долларов без всяких вразумительных объяснений?

Вразумительные объяснения… Как раз их-то у Ивана и не было.

– Мне просто любопытно: зачем моему сыну понадобились сто долларов среди ночи? Может, его жизни что-то угрожает и сумма в сто зеленых отведет эту угрозу? Или, возможно, ты прокатился на такси до Москвы и обратно только для того, чтобы полюбоваться видами вечерней российской столицы, а денег расплатиться с таксистом у тебя не хватило? Что может стоить сотню баксов во втором часу ночи?

– Ресторан, – тихо ответил Иван, чувствуя, как жар заливает лицо. – Мы с Русланом зависли в ресторане без денег. Нужна сотня.

– Прекрасно. Великолепно. Изумительно. Молодые люди культурно отдохнули в ресторане. Ничего не скажешь, молодые люди хорошо зарабатывают… У них денег куры не клюют.

– Мам, я прошу тебя, не начинай! – поморщился Иван.

– Нет, подожди, а чего ты отворачиваешься? Чего ты отворачиваешься? Ты мне вот что скажи. Сколько тебе лет? Я-то это знаю, просто хочу понять: осознаешь ли ты, что в таком возрасте пора иметь что-то под черепной коробкой? Ты что же думаешь, я деньги с деревьев срываю? Или мариную, потому что мне их девать некуда?