Когда Нэлл вошла в гостиную, Себастьян ставил на кофейный столик перед полицейским тарелку с шоколадным печеньем, которое его мать прислала из Англии. На Нэлл были штаны для йоги и тонкая хлопковая туника, которую она взяла, не глядя, из корзины для грязного белья. Полицейскому было сорок с небольшим, это был привлекательный мужчина с душевными карими глазами, темная тень бороды покрывала его лицо, он немного походил на Тома Круза. На правом предплечье у него была татуировка: орел и число 1775.

– Морская пехота, – сказал он и повернул руку так, чтобы было лучше видно. – Это год ее основания. Я служил шесть лет. – Он кивнул на ее правое плечо. – Колибри?

– Да, – хрипловато сказала она. – А точнее, колибри-каллиопа. Символ спасения. И свободы.

Рука у него была влажной:

– Детектив Марк Хойт. Извините, что потревожил вас дома.

За ним стоял мужчина с лохматыми седыми бровями. Она вспомнила. Стивен Шварц. Это он допрашивал Альму у Уинни дома. Хойт взял печенье, затем поднял тарелку к Шварцу, тот взял три штуки.

– Извините, – сказал он. – Ночь выдалась непростая. Я не завтракал.

– Мы стараемся восстановить вчерашние события, – сказал Хойт. Он поставил тарелку, а потом поднял глаза на Нэлл. – Поэтому мы беседуем с некоторыми людьми, которые были вчера вместе с Уинни Росс.

Нэлл села на диван, в голове у нее стучало:

– Хорошо.

Она увидела камеру на хлипком трехногом штативе. Шварц подошел к камере и нажал на кнопку:

– Вы ничего не имеете против того, что наш разговор будет записан? – спросил Хойт. – Это новое правило в полицейском управлении.

– Конечно. Пока мы не начали, я могу налить себе воды?

Хойт изучающе посмотрел на нее и ухмыльнулся:

– Тяжелая ночка?

Она не улыбнулась в ответ:

– С младенцем каждая ночь тяжелая.

– Я налью тебе воды, – сказал Себастьян.

– Итак, «Майские матери». Можете немного рассказать об этой группе? – сказал Хойт.

Она откашлялась и сосредоточилась:

– Это такая группа для мам. У нас у всех дети одного возраста. Мы видимся уже четыре месяца с тех пор, как были беременны.

– В этом баре? «Веселая лама»?

У нее вырвался легкий смешок:

– Нет, в парке.

– А кто это придумал? Эти встречи.

– Фрэнси.

Шварц уставился в блокнот:

– Мэри Фрэнсис Гивенс?

– Ну да. То есть группу-то не она придумала. Мы все зарегистрировались на «Вилладж», это сайт для родителей. А Фрэнси предложила эти встречи.

Она представила, как идет на кухню и наливает себе стакан красного вина – от этого голова кружилась меньше. Она крепко сжала в руках кофейную кружку.

– Ага, – кивнул Хойт. – И чем вы занимаетесь на этих встречах?

– Ничем особенным, всем, чем обычно занимаются те, для кого материнство в новинку.

– Это чем же? – Хойт поднял брови.

– Зацикливаемся на детях. С обожанием на них смотрим. Еще больше зацикливаемся на детях.

Хойт улыбнулся:

– А мисс Росс часто приходит на встречи?

– Очень часто. Особенно раньше.

Нэлл вспомнила, как Уинни подходила к их кругу, обычно опаздывая минут на пятнадцать. Она садилась, обдавая всех легким запахом дорогих духов. От нее пахло ровно так, как должно пахнуть от женщины с такой внешностью.

– Она много рассказывала о себе?

– Не особенно.

Хойт усмехнулся:

– Вы знаете, что она актриса?

Нэлл замерла, не донеся кружку до рта:

– Актриса?

– Раньше была. Она звезда сериала, который был популярен больше двадцати лет назад. «Синяя птица».

– Я понятия не имела.

– А сериал смотрели когда-нибудь?

Она вспомнила, как в школе девочки обсуждали этот сериал, восторгались, какой он продвинутый, сколько там смелых сюжетных линий: персонаж-гей, беременная девочка-подросток:

– Я о нем слыхала, но никогда не смотрела. Я, честно говоря, тогда больше увлекалась математикой, чем сериалами.

Шварц подошел и взял еще печенье.

– Это вы наняли Альму Ромеро посидеть вчера с ребенком?

Хойт отпил кофе и кивнул Себастьяну, который принес Нэлл воды:

– Отлично, спасибо большое. – Он не стал ставить кружку на стол. – Вы настояли на том, чтобы миссис Ромеро посидела с Мидасом, а мисс Росс смогла уйти?

– Ну, не сказать, чтобы настояла…

– А она не могла сама найти няню?