— Без сомнений, малыш.

— Ауч. Мое сердце разбито.

Наоми была беспощадна, когда я умолял ее помочь, но она наотрез отказалась составить мне компанию в битве за неоновыми лампочками, гирляндами, ароматическими свечами, гигантской елкой, которую я едва успел купить. Я промолчу о том, как затащил ее в дом, чуть не сломав входную дверь. И еще сотней других мелочей, из-за которых я несколько дней подряд возвращался поздним вечером и заваливался на кровать без малейших сил.

Я был поражен тем, что Наоми не подавала признаков усталости и демонстрировала по-настоящему боевой дух. Она была полна сил и энергии, хотя прилагала вдвое больше усилий в подготовке к празднику. То, как горели ее глаза, когда она тщательно выбирала блюда, которые будут стоять на столе, побуждали мой дух хорошенько постараться, чтобы наше первое Рождество было идеальным.

Ранним утром двадцать пятого декабря я проснулся от шума, исходящего с улицы. Детские крики, смешавшиеся с визгливым высоким смехом, заставили меня поморщиться и плотнее укутаться в толстое одеяло. Моя рука машинально потянулась к Наоми, чтобы крепко обнять ее и притянуть к себе, но… мои пальцы нащупали лишь небольшие складки на прохладной простыне.

Я тут же распахнул глаза, ощутив непривычный укол беспокойства в груди.

Сквозь неясную пелену, мешающей рассмотреть комнату, я неторопливо присел на кровати и начал оглядываться в поисках своей девушки. Одеяло соскользнуло с моей обнаженной груди, и холодный воздух, прогнавший волну мурашек по всему телу, быстро вывел меня из дремоты.

— Какого черта? — пробормотал я, протирая глаза.

Идеальное Рождество должно было начаться с совместного пробуждения и ленивого поцелуя, после чего мы бы отправились в душ. А после еще час торчали бы в спальне, выбирая друг для друга одежду. Но из всех вариантов остановились бы на подарках наших родителях — вязаных свитерах в тепло-зеленых тонах, — которые они прислали нам накануне. Мы выглядели бы немного глупо, но уютно. И только ближе к обеду нам бы удалось добраться до кухни. Я бы сидел за кухонной стойкой и наблюдал, как Наоми готовит нам горячий шоколад. Осушив пару стаканов в умиротворяющей тишине, мы бы завершили подготовку к Рождеству.

Но я проснулся один. Соседские детки орали так громко, что у меня сложилось впечатление, будто стены дома сделаны из картона, и случайный бросок снежного комка мог разрушить его. Покинув постель и оставив после себя беспорядок, я напялил первую попавшуюся футболку и отправился искать Наоми.

Я не нашел ее.

Дом был пуст.

Я звонил ей, но ни одна из тринадцати попыток не увенчалась успехом.

Куда она, черт возьми, пропала?!

Раздражение, перемешавшееся с паникой, уничтожило во мне уверенность, что это Рождество пройдем безупречно.

День с самого начала был обречен стать не таким, каким мы его планировали с Наоми.

«Детка, где ты? Ответь мне, пожалуйста. Я проснулся и не нашел тебя дома. Ты чертовски напугала меня своим отсутствием».

Я нажал «отправить» и плюхнулся на диван, откинув голову назад. Сфокусировав взгляд на потолке, я теребил в руке телефон. Так старательно украшенная Наоми гостиная почему-то стала вызывать во мне злость. Словно декорации к мелодраме, и я в роли главного героя-неудачника, которого собиралась бросить девушка.

«Дерьмо. Клянусь, если ты не ответишь мне через минуту, я накажу тебя, как только ты вернешься домой».

Мой телефон продолжал молчать и через пять, шесть, десять минут.

«Ты мазохистка. Так жаждешь быть отшлепанной?».

Засранка.

«Ты действительно решила бросить меня, малышка?».

Ничего.

«Умоляю, ответь мне хоть что-нибудь. Я дико переживаю».

Наоми потребовалось всего лишь час, чтобы погрузить меня в отчаяние.

Наше идеальное Рождество…

Оно останется совершенным и нашим только в мечтах?

***

— Ты должна была сказать, куда отправляешься, с кем, и как долго тебя не будет.

— Знаю. Прости. Мне следовало оставить тебе записку.

— Да. Тебе следовало это сделать.

— Просто Джесс позвала меня так неожиданно! Я, правда, хотела дождаться, когда ты проснешься.

— Ты хоть представляешь, через какие круги ада мне пришлось пройти за эти три часа, пока я не мог дозвониться до тебя?

Вздох. Наоми чувствовала себя виноватой. Я не видел ее, но слышал голос, и даже закрыв глаза, мог представить, как она, раскаявшись, кусает губу.

— Я не слышала твоих звонков. В магазине было так шумно. Две дамочки устроили бои без правил в продуктовом павильоне из-за клюквенного соуса. Боже. Зак, это было… я даже не знаю, как передать тебе то, что видели мы с Джесс, — Наоми хрипло рассмеялась. — Я словно побывала на бое Дэна Хендерсона[5] и Джеффа Монсона[6].

— Рад, что ты повеселилась, — сказал я, усердно сдерживая смех, но улыбка все же растянулась на моих губах.