– Не знаю, – я развел руками.

– Это геометрическая четырехмерная фигура, ее еще называют – гиперкубом. Рассматривая ее мы видели грани, уходившие вглубь и рождающие новые геометрические построения. Гиперкуб был полупрозрачным и в нем постоянно стреляли электрические разряды.

– И вы сразу поняли, что это тессеракт? – поразился я.

Алеша смутился:

– Нет, именно в тот момент не поняли, но штудирование литературы по математике, позже, сотворило чудо. Дело не в визуальной форме объекта, а в том, что на самом деле он из себя представлял.

Я выжидающе посмотрел на друга.

– Это робот пришельцев, – выпалил он в восторге.

– Вы поняли, что это робот, увидев куб? – я был обескуражен.

– Мы это поняли, достав со дна. Было страшно его касаться, он был ледяной и гудел как трансформатор. Сразу было понятно, что он неземного происхождения, ничего подобного на Земле нет.

– То есть, там не было метеорита, – сказал я осторожно.

– Не было, – словно робот повторил Алеша.

– Там не было звездолета…

– Не было звездолета. Только робот, который, впрочем, содержал инструкции по сборке инопланетного корабля.

– А, – наконец понял я и заржал, как конь, во весь голос. – Ценю ваш тонкий юмор. И за сколько местный фрезеровщик выточил звездолет на станке?

Алеша взялся ладонью за калитку, ведущую к дому, и задумчиво посмотрел на меня:

– Нет, фрезеровщик не смог бы выточить даже дюзу. Робот сам может построить корабль, ему только нужна физическая материя.

– Что-то вроде урана, – подмигнул я Алеше, показывая, что все понимаю, и шагнул во двор.

Посреди небольшого двора чернела яма.

–Глубокая, – присвистнул я, с опаской подходя к краю.

– Еще бы, почти семнадцать…

– Ого, метров? – перебил я.

– Километров, – хмыкнул Штурман.

Я задумчиво посмотрел в глубину, дна видно не было. На краях ямы остались спрессованные полосы глины, как от ковша.

– Я склонен думать, что здесь поработал экскаватор, – предположил я.

– И где он? – скептически скривился Алеша.

– Упал в нее, – я показал направление.

– Или у него был очень длинный ковш, – неожиданно раздался голос за спиной.

Мы обернулись.

Облокотившись на калитку, в промокшей штормовке, стоял человек с низко натянутым капюшоном.

– Миша? – радостно удивился я. – Механик?

– А ты кого ожидал увидеть? Я говорил, что ты придешь, но Штурман сомневался. Алешка, тебе не хватает веры!

– Зависит от звезд, привет Миша, – ответил Алеша.

– Ты уже ему рассказал? – капли дождя с невнятным шепотом покрывали землю.

Штурман засунул руки в карманы, и после некоторого раздумья произнес:

– Почти.

– Мы нашли робота пришельцев, – просто сказал Миша.

– Он в яме?

– Уже нет.

– Пошли Влад, сам все увидишь, – Алеша взял меня за плечо, и мы двинулись к дому. Неспеша, замыкал шествие Механик.

В сенях у Алеши царил полумрак, веники из сушеных трав наполняли помещение ароматом ушедшего лета.

– А лето кончилось, – крякнул Штурман, будто уловив общее настроение.

– Да, уже не поплаваешь, – подтвердил Миша-Механик и они странно переглянулись.

Через небольшую лесенку мы пробрались к Алеше на кухню, словно в космический корабль. Есть в этом какая-то красота частных домов.

Сидя за массивным столом, мы смотрели, как струи дождя уничтожают мир за окном, покрывая все туманной пеленой.

Может эта кухня и есть наш корабль. Ведь именно в нем мы можем вести неспешные беседы обо всем за чашечкой чая, мечтать, верить…

– Пиво или чай? За пивом идти в магазин, – честно предупредил Алеша.

Миша задумчиво коснулся рукой легкой щетины на подбородке:

– Не надо. С собой.

– А сосиски, – спросил я. – горячие, отварные или с поджаренной хрустящей корочкой и хлебом?

– Пока еще не отваренные, не поджаренные, но “с собой”, – бодро ответил Штурман и мы засмеялись.

– Да здравствуют сосиски! – громогласно возвестил Миша.

А потом мы снова смотрели на дождь, как он постепенно проникает в дом пропитывая мир запахом водорослей и пожухлой травы. Ощущая причастность к осеннему настроению, и позволяя почувствовать себя единственными, кто способен понять настроение дождя. Мы видели капли образующие струю, мы слышали слова, напеваемые дождем.