Шрифт:
– Скоро…
– Не засиживайся, завтра рано вставать…
И мать сказала опять своим зычным голосом:
– Холодно уже… Давай иди в кровать… Завтра новый день…
О! что будет завтра?! Никто не прозревал! И Генка не ведал! И не мог даже предположить себе, чем обернётся утро и для него, и для его родителей. И думать об этом не хотел, но думы калечили и весьма изламывали. Даже показалось…
– Кто тут?
Тихий шорох осыпающейся в огороде листвы сумел-таки поджарить мысль явившуюся вдруг как-то болезненно из ниоткуда. Тень ада приползла страхом возмездия и была отвратительной, чужой, зловещей. И дыхнула страсть в лицо…
– Больше не увижу рассвет…
– Увидишь! – Шепнули в ухо.
– Кто тут?
Никого нет.
Но кто-то всё-таки есть.
Эх! Воля райских сил! Зачем, зачем тревожишь покой человека, человека, стремящегося к любви, а утопающего в гнилостном помрачении бездуховности? Жизнь! жизнь! как горек твой разлив и отвратителен образ немудрого убожества, который надо мерить не единым годом… А сколько, сколько лет понадобится? Увы, нет ответа.
Минута.
Секунда.
В песне поётся: «Ни в Бога, ни в чёрта не верит матрос. А верит в простой талисман… » Генка не верит даже в идею предложенной свободы. А где она вьётся? Куда вливается? И где её раздолье? Ничего нет и не было. И не факт, что будет!
Родился… И мало видел радостей, только озверелые дни обезличенных чувств! Это жизнью не назовёшь! Война измяла остатки светлых восторгов! Да и сами восторги опечатаны болезненными ступенями житейских бурь и невзгод.
Но где родиться и с кем отмерять сутки достойных лет – это зависит не от человеческого желания, а от Того, Кто однажды и развил образы людские. А зачем развил-то?! Угадай… Не угадывается… Разве Его осудишь на резерве человеческом? Разве бросишь Ему вопль угнетённого сердца. – Зачем, зачем Ты дал мне нелюбимое?!
Нет. Ему ни о чём не крикнешь и не потребуешь у Него себе доли всеобщего равенства! А если и крикнешь, то Он не ответит и не потому, что презирает или ненавидит, а потому, что Он вне всего – и любви, и ненависти и прочего.
Но почему тогда даёт Своё начало разными событиями? Человек! ты рождён не для этой, тленной и временной жизни! В тебе сокрыта тайная необъятность, которая позволяет тебе слиться с ней на теле, испивая при этом неестественные нужды, и, казалось бы, совершенно бессмысленные наплывы дел.
Не огорчайся, не смущайся, не горюй, что прожил зря и как-то не так, как хотелось бы время земное и засвидетельствованное Им, хотя осознать не просто, а порою и невозможно. Будет! будет обязательно лучшая доля по тебе, человек!
–Но сегодня я хотел жить лучше! – Вскричал утомлённо Генка, обращая затуманенный взор в эти безмолвные небеса, где ещё теплился огонёк надежды. Или уже не теплился? Погас окончательно? – Сегодня я жаждал получить райское везение! сегодня, а не потом, неизвестно когда!
Понятно. А как не понять?! Если подарили жизнь, тело, волю чувств, то именно сейчас хочется со всем этим богатством найти своё счастье и найти не посреди океана ангельских предместий, а с такими же, как ты сам и здесь, на земле. Ведь там такого уже нет! Там всё иначе!
– Я хотел жить!
А приходится умирать.
– Я хотел любить!
А пришла ненависть. И потопила…
– Хотел быть любимым!
А остался один. Никого рядом не оказалось…
– Я хотел радоваться!
А радость смылась болью. И осталась прогорклость…
– Я хотел здоровья!
А болезнь изломала плоть. Дышать нечем, наполняться тоже…
– Я хотел друзей!
А их убили… Убили всех… Никого не оставили… Никого! А он остался продлить житейский итог. Продлил. И вот это продление теперь обрывает последнюю связь… Встретится ли там с ними? Сумеет ли найти убитых и похороненных?
– Я хотел…хотел…хотел…
А всё не то, всё как-то пресно, холодно, мертво и бездарно. И хотение вдруг становится чужим, далёким, непризнанным, смысл теряется прямо вот тут на крыльце, откуда он пойдёт во двор… И там во дворе завершится мысль, движение, всё! Встал… Пошёл домой… Лёг…
Минута. Секунда.
Тик-так… Тик-так… Тик-так…
Часы не стоят на месте, их мера течёт, независимо нашего желания. Они лишь приближают смерть. Эй, смертишка! Запоздай сегодня! не спеши! Но нет, нет ей печалия! Шагает уверенно, шагает и берёт своё с ненасытимостью. Её право неизменно, а её жало – надёжно и мучительно.