– Ты прекрасно знаешь, что это не так! А Слободка – совсем рядом со мной, – мягко улыбнулся он, – я всегда ценил твой ум.

Она горько усмехнулась. Затем, решив прекратить бессмысленное выяснение того, что выяснить нельзя, ушла за ширму и стала одеваться.

На улице было холодно. Поднялся ветер. Там, где на тротуаре оставались растаявшие полоски снега, теперь блестел лед. Они остановились перед небольшим черным автомобилем, стоявшим недалеко от подъезда.

– Вижу, ты пошел в гору, как и хотел, – усмехнулась Зина, – разбогател.

– Все не так, как ты думаешь! Это служебная машина. Я просто позаимствовал ее на время, – ответил Андрей.

Внутри салона она разглядела пропуск с печатью НКВД, прикрепленный к лобовому стеклу. Ей стало страшно. Она вдруг подумала о том, что, несмотря на все их прошлое, так до конца и не узнала этого человека. Этого странного мужчину с напряженным, застывшим лицом, изо всех сил вцепившегося в руль.

– Как для служебной, это хорошо! – против воли Зина внимательно вглядывалась в его лицо.

Угаров постарел. Профиль его стал жестче и четче. Появились серебряные волоски в висках и горькая складка у рта – следы одиночества и разбитых надежд. Зина умела читать лица людей как открытую книгу – по шрамам и отметинам, которые оставляло на них время. Почти все лица. Только вот это, когда-то такое родное, так и не смогла прочесть.

– Ты о чем? – нахмурился Андрей.

Она хотела усмехнуться, но получилась гримаса.

– О машине. Ты так хорошо научился водить. Раньше я и не подозревала у тебя такой способности.

– А ты считаешь, что знаешь обо мне все? – подняв брови, он повернулся к ней. Похоже, Андрей действительно был удивлен.

– Нет, – лгать Зина никогда не умела, это было самым большим ее недостатком – в отличие от многих людей, она прекрасно понимала, что в жизни это никакое не достоинство.

– Ты всегда что-нибудь да и подозревала, – без улыбки улыбнулся Андрей. Так умел делать только он. Улыбнуться без улыбки и этим поставить ее на место, заставить чувствовать себя виноватой без вины и извиняться без конца.

Но странно! Сейчас, впервые в жизни, Зина вдруг не почувствовала ни ненависти, ни раздражения, ни элементарной тревоги. Только что-то похожее на ностальгию шевельнулось в том месте, где когда-то была ее душа.

По Перекопской победы они стали спускаться к Балковской. Внезапно из ближайшего переулка выехал большой черный автомобиль. Он съехал на дорогу и фактически преградил им путь. Резко затормозив, Андрей чертыхнулся сквозь зубы. Зина отметила про себя, что это тоже было в нем новым. Раньше он никогда не употреблял крепких слов. Это она научилась выражаться резко и грубо, и даже куда дальше послать… Он – нет. Ссоры между ними возникали и из-за этого тоже. Зина все пыталась доказать, что умение вставить при случае крепкое слово не делает из нее опустившегося человека. Однако Андрей всегда ценил благопристойность – хоть и внешнюю, фальшивую и лишнюю, как шестой палец… Он был из тех людей, о которых говорят, что ненавидят за спиной, улыбаясь в глаза…

Но теперь и он изменился. Похоже, время меняет всех. И, услышав, как Угаров ругнулся, нажав на тормоз, Зина с удивлением, граничившим с восторгом, распахнула глаза.

Из машины, преградившей им путь, вышел человек в форме НКВД и поднял вверх руку, приказывая остановиться. Он стал в кругу света от уличного фонаря, падавшего на его лицо.

– Документы! – рявкнул офицер, когда Андрей вышел из машины. – И гражданка пусть выйдет тоже!

Зина вышла. Было холодно. Черное драповое пальто не спасало от ночного мороза и от страха. От этой адской смеси даже руки ее стали дрожать. Угаров протянул документы – водительское удостоверение, паспорт. Офицер подсветил фонариком, вынутым из кармана. Он был один, но было понятно, что в темном автомобиле находится довольно существенная подмога.

– Куда направляетесь в такой час? – задал он вопрос.

– Я врач, работаю в психиатрической больнице на Слободке, – заговорил Андрей. – Мне позвонили и сообщили, что одному из пациентов стало плохо, он впал в буйство. Я выехал… – Говорил Угаров спокойно и ровно, и Зина вдруг вспомнила принцип, которому он учил ее с самого первого момента их знакомства: рассказывать надо только правду, тогда ты не собьешься, и тебе поверят, исключительно правду – но не всю, и не всегда.

– Кто ваша спутница? – Офицер направил фонарик Зине в лицо. Она отвернулась…

– Врач из соседнего отделения. Физиотерапевт. Я по дороге заехал за ней.

– Чей автомобиль? – Задавая вопросы, офицер просто проверял их, так как по документам явно знал ответ.

– Мой личный автотранспорт.

– Проезжайте. – НКВДшник вернул документы и вернулся в черный автомобиль. Тот, урча двигателем, съехал на мостовую и быстро укатил вниз к Балковской.

Зина и Андрей вернулись в машину, но заводить зажигание он не спешил. С ужасом она увидела, что у него дрожали пальцы.