4. Шаповалов С. Н. Государственные практики в Советском Союзе: зарубежный опыт исследования // teoria-practica.ru/rus/files/arhiv_zhurnala/ 2009/3-4/shapovalov.pdf

5. Успенский В. А. Прогулки с Лотманом и вторичное моделирование // www.ruthenia.ru/lotman/mem/vl_usp95.html

6. Thaler R. H., Sunstein S. R. Nudge. Improving decisions about health, wealth, and happiness. – New York, 2009

7. Eco U. Towards a semiological guerilla warfare // kareneliot.de/downloads/UmbertoEco_Towards%20a%20Semiological%20Guerrilla%20Warfare.pdf

8. Resistance and persuasion. Ed. by E. S. Knowles a. o. – Mahwah, 2004

9. Vrij A. a. o. Pitfalls and opportunities in nonverbal and verbal lie detection // people.ok.ubc.ca/stporter/Publications_files/Pitfalls%20and%20 Opportunities-FINAL.pdf

10. Robson D. The hidden tricks of of powerful persuasion // www.bbc.com/future/story/20150324-the-hidden-tricks-of-persuasion

11. Music, wine and will // mindhacks.com/2006/02/06/music-wine-and-will

12. Areni C. S. a. o. The influence of background music on shopping behavior: classical versus top-forty music in a wine store // www.acrwebsite.org/search/view-conference-proceedings.aspx?Id=7467

13. North A. C. The effect of background music on the taste of wine // www.wineanorak.com/musicandwine.pdf

14. Makomaska S. Audiomarketing: music as a tool for indirect persuasion // repozytorium.amu.edu.pl/jspui/bitstream/10593/3792/1/09_Makomaska-J.pdf

15. Психологии, которые мы потеряли. Часть четвертая, заключительная. Игорь Смирнов // hrazvedka.ru/blog/psixotexnologii-kotorye-my-poteryali-chast-chetvertaya-zaklyuchitelnaya-igor-smirnov.html

16. Psychological warfare waged in Fallujah // www.rense.com/general51/falj.htm

17. Гусаров В. ИПСО в Ираке: война пропаганд // navoine.info/ipso-v-irake.html

18. McWilliams T. S. a. o. The battle for Fallujah // www.mcu.usmc.mil/historydivision/Pages/Publications/Publication%20PDFs/FALLUJAH.pdf

19. Mamoun A. 70 % of the war against Iraq is psychological while only 30 % occurs on the ground says Prime Minister Abadi // www.iraqinews.com/features/ 70-war-iraq-psychological-30-happens-ground-says-prime-minister-abadi

20. Shanker T. U. S. Team in Baghdad fights a persistent enemy: rumors // www.nytimes.com/2004/03/23/international/middleeast/23RUMO.html

21. Keller S. R. Rumors in Iraq: a guide to winning hearts and minds. Thesis. – Monterrey, 2004 / Naval Postgraduate School

Медиаархеология обращает свое внимание не только в прошлое, но и в будущее. Она способна на это, поскольку занята тенденциями и трендами, которые формируют новые системы медиа. Медиаархелогия может видеть будущее только потому, что внимательно и пристально анализирует прошлое.

Медиаархеология оказалась совершенно новой среди медианаук. Она также необычна и потому, что в ней как бы два крыла: медийное и техническое ([1], см. страницу по медиаархеологии на сайте Моноскоп – monoskop.org/Media_archaeology). Даже более того, одного из ее отцов-основателей Ф. Киттлера упрекали в том, что он вычеркивает человека из этой науки. Его же понимание таково, что смыслы могут образовываться и объясняться самими новыми технологиями. Ведь афористическое высказывание М. Маклюена, что медиум является месседжем, по сути, говорит об этом же: канал передачи в сильной степени предопределяет содержание.

Американский медиаархеолог Э. Хухтама (см. о нем [2–3], его сайт – www.erkkihuhtamo.com) в очень давней своей работе 1995 г. выпятил достаточно важные характеристики медиаархеологического подхода [4]. Хухтаму интересуют не артефакты «сами по себе», а артефакты как симптомы широких культурных, идеологических и социальных феноменов. То есть он делает шаг дальше от обычного коммуникативного объекта изучения.

Если применить эту идею к распаду СССР и восточного блока, то становится понятным, что в числе причин можно с уверенностью назвать новые информационные технологии: и множительная техника, и магнитофоны, а до этого даже пишущие машинки, – все были контркультурой диалога по отношению к советской культуре монолога, которая могла хорошо контролировать печатные станки, но уже не смогла построить такой же контроль по отношению к новой множительной технике. Перестройка добавила к этому переведенное на сторону атакующих телевидение, что позволило убрать со сцены тяжело и нудно говорящих партийных работников, заменив их профессионалами говорения: журналистами, писателями, интеллигенцией и диссидентами. А это тоже является техникой коммуникации, поскольку может существовать и без содержания.

В этой же работе Хухтама формулирует и цели медиаархеологии. Их он увидел две. Это циклически повторяющиеся элементы и мотивы, которые лежат в основе медиакультуры. Второй предлагаемой им целью стали «раскопки» путей, по которым эти дискурсивные традиции и формулировки входят в медиамашины и системы в разные исторические периоды.

Хухтама видит медиаархеологию именно под этим углом зрения. В последующих работах он разворачивает свой подход, присоединяя к нему все новые и новые идеи. Так, в в одной из своих работ он напишет [5]: «“Маленькие люди” является топосом, стереотипной формулой, возникающей снова и снова под разными масками и для разных целей. Такие топосы сопровождают медиакультуру и влияют на ее развитие. Культурные желания выражаются встраиванием их в топос. Функционируя как раковины или корабли из берегов памяти традиций, топосы формируют значения культурных объектов. Высокие технологии могут быть представлены как нечто иное с помощью “сказочных машин” традиций топосов. Они могут прятать культуру как природу, а что-то еще не услышанное – как известное. […] Как процессоры дискурсивных значений топосы не только выражают представления, но могут служить риторическим и убеждающим целям, как это демонстрирует сфера рекламы. Новые продукты продвигаются упакованными в формулы, которые должны предстать наблюдателю как новые, хотя они собраны из составляющих, полученных из культурных архивов».