– Ты поручился за него, помнишь? – Толстый, похожий на кусок перевязанной сардельки палец из раскрытой пятерни указывал на Бугая. – Этот урод всё больше разочаровывает меня, Джонатан.

Услышав это обращение, Бугай вздрогнул. Скорее всего, это было его настоящее имя. И сейчас оно сработало как стоп-слово в доминантных играх.

– Я позволил твоему брату занять место Дерека. И ты сказал мне, что, в отличие от Дерека, с ним не будет проблем. Ты соврал мне?

Вкрадчивый тон, которым Рик задал последний вопрос, не обещал ничего хорошего.

Я видела, как вздрогнул Сэл, а затем услышала, как Бугай тяжело сглотнул. «Полузащитник» пугал его, хотя тот нисколько не уступал ему ни в росте, ни в объёме.

– Рик, послушай…

– Так ты мне соврал? – внезапно заорал тот.

Только что перед нами стоял обычный парень, а в следующее мгновение он превратился в сумасшедшего: ноздри раздувались, жилы на шее натянулись, глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

Этот ублюдок, который заправлял бандой, был действительно не в себе. Я видела это так же отчётливо, как чувствовала запах страха, который сочился из стоявших перед ним парней. Даже Сэл выглядел подавленным.

– Нет! – затараторил Бугай, оправдываясь. Это выглядело жалко. – Я не соврал тебе, дружище. Он молодой ещё, неопытный. Это его третий заход, ты же знаешь, но с ним и вправду не будет проблем. Так ведь, Винс?

С надеждой, помноженной на дичайший страх, он повернулся к брату. Винс держался за разбитую губу. Он был бледен. Его вытаращенные от страха глаза метались между братом и Риком. Единственное, на что он оказался способен, это несколько раз мелко кивнуть.

– Вот видишь, - Бугай изобразил улыбку, вернувшись взглядом к Рику. – С ним нет никаких проблем. Он не такой дурак, каким был Дерек.

Кем бы ни был этот Дерек, у меня возникло ощущение, что для этой компании он стал чем-то вроде пугала. Хотя по тому, какую истеричную реакцию у Бугая вызвало его упоминание, скорее, бугименом.

– Надеюсь, мы разобрались с этим дерьмом и теперь можем посмотреть кино?

Я не упустила из виду, как Винс моментально побелел, услышав предложение Сэла. Но как только голова Рика начала поворачиваться в его сторону, парень взял себя в руки, выказывая показное равнодушие.

– Ты не против, Винс? – вежливо поинтересовался Рик.

Это был вопрос с подвохом. Бугай застыл, внимательно следя за реакцией брат.

– Нет, конечно, не против.

Не знаю, как Рик, но я не обманулась: Винс с лёгкостью лишился бы обоих глаз, только бы оказаться подальше от этого места.

Тяжесть расплылась в груди: я была уверена - мне точно не понравится то, что я увижу.

– Ты не боишься, что кто-нибудь может посмотреть эти записи?

Сэл сидел в кресле, наблюдая, как Рик достаёт из раскрытого шкафа прозрачную коробочку с компьютерным диском. Она была верхней в стопке из более чем полусотни идентичных. На ребре каждой из них я видела даты, написанные чёрным маркером. Самая нижняя пластиковая коробка была почти десятилетней давности. Та, которая оказалась сверху, дотировалась прошлым месяцем.

– Никто, кроме меня, сюда не заходит. Горничным под страхом увольнения запрещено подходить к этому стеллажу. Всё под контролем.

Рик, ухмыльнувшись, захлопнул железную дверцу, набрав на прикреплённой к ней цифровой панели несколько цифр. На всякий случай, я запомнила код.

Подойдя к небольшому стальному аппарату, прикреплённому к стене, Рик нажал пару кнопок и вставил диск в выехавшую панель.

Вслед за ублюдками я спустилась в подвальное помещение, где расположился домашний кинотеатр. Несколько рядов кресел размером с двуспальную кровать с отверстиями для напитков в подлокотниках, широкое белое пятно экрана, барная стойка с рядом бутылок и автомат по производству попкорна – любой подросток до сих пор мечтает заиметь нечто подобное у себя дома. Я стояла в конце зала, наблюдая, как парни рассаживаются в креслах, подстраивая их под себя, опускали спинки и приподнимали подставки для ног. Я слышала, как с шипением открываются бутылки с пивом, как челюсти пережёвывают чипсы и солёный попкорн. Напряжение, возникшее между ними наверху, исчезло. Правда, Винс замешкался у автомата с попкорном, и я чувствовала, что это было сделано специально. Кресло рядом с Риком оставалось свободным, но, наверное, так было всегда, потому что облегчение на лице Винса, когда он увидел, что двое других устроились в первом ряду, занимая оставшиеся, было абсолютно явным.

– Свет! – раздался голос Рика, и маленький зал погрузился в темноту.

По экрану побежали цифры, означающие начало записи. Изображение появилось одновременно со звуком. Мне понадобилось некоторое время, чтобы разобраться в том, что я вижу. Камера была внутри фургона, и по тому, как она дёргалась, по непрекращающемуся гулу я поняла, что фургон движется. Внезапно в груди возникла тяжесть, будто в меня влили чёртову тонну свинца. Ноги подкосились, и я тяжело опустилась в кресло через проход от Винса.