Под конец жизни у Рене развилась болезнь Альцгеймера. Когда стало понятно, что оставаться одной для неё стало опасно, социальные службы предложили маме переехать в дом престарелых. Она очень из-за этого переживала. Ей не хотелось покидать свой дом, и впервые за всю свою долгую жизнь я пошла на подлог. Украв документы у похожей на меня девушки из восточных штатов, я объявила себя сиделкой, которую наняли для Рене дальние родственники. Больше я ничего и никому не объясняла. Да люди и не спрашивали. Маме же было всё равно. К тому моменту она уже мало что помнила, забывала о самых элементарных вещах. Я была рядом с ней: днём открыто, а ночью лежала на кровати, прислушиваясь к её дыханию. Давным-давно так же поступал Эдвард, прокрадываясь в спальню и охраняя мой сон.

Я оставалась с мамой до последней минуты. Жизнь покидала её, и всё это время я держала маму за руку. В самый последний момент, она открыла глаза и осмысленно посмотрела на меня:

– Детка, какая же ты красивая. Я так по тебе скучала.

Мама взяла мою руку и прижала к своей щеке.

– Я тоже, мамочка, я тоже. – Я наклонилась и поцеловала её в лоб.
– Я очень тебя люблю. Передавай привет папе.

Она улыбнулась мне в последний раз, и я поняла, что теперь навсегда осталась одна.

Память о человеке живёт, пока живут люди, помнящие его. Прошло уже много лет после смерти последнего, кто знал Беллу Свон. Я всё так же ходила по земле и с горечью понимала, что у меня ничего не получается. Что я больше ничего не хочу, не желаю, и ни в чём не вижу смысла. Мне захотелось поговорить с кем-нибудь, кто переживал те же чувства. С кем-то похожим на меня.

За все эти годы я неоднократно встречала других вампиров. Нас тянуло друг к другу как магнитом: мы чувствовали приближение похожего на нас существа, и не бежали, а, наоборот, шли навстречу и замирали в любопытстве. С некоторыми я разговаривала, некоторым даже не показывалась. Те, с кем я общалась, не были мне интересны. В основном, они так же, как и я, кочевали по земле, не заинтересованные ни в чём, кроме утоления жажды. Я не встречала ни одного вампира с золотистыми глазами, как у меня и Калленов.

В поисках ответов я даже посетила Вольтерру. В этом небольшом итальянском городке жили Вольтури – старейший вампирский клан. Королевский - так назвал его Эдвард. Но и там я ничего для себя не нашла - только тлен и полуразложившиеся живые трупы: алчные, беспощадные и кровожадные. Своим появлением я посеяла среди них панику: они чувствовали присутствие чужака и были не в силах справиться с тревогой, ощущая исходившую непонятно откуда угрозу. Они безуспешно рыскали по городу, разыскивая причину своего беспокойства, а я попятам ходила за ищейками, наслаждаясь игрой в кошки мышки. Я дразнила их, сама не зная зачем. Может, мне просто становилось скучно.

Был только один человек, с которым я действительно хотела бы поговорить, вампир, встреченный мной ещё при жизни - мудрый, гуманный и заботливый. Только Карлайл Каллен смог бы ответить на мои вопросы, но встречу с ним я всё время откладывала, находя разные для этого причины. Конечно, основная была в том, что, встретившись с Карлайлом, я не смогу избежать встречи с Эдвардом. А к встрече с Эдвардом я всё ещё не была готова. Хотя, может быть, не всё ещё, а уже…

Моя прежняя жизнь, за которую я отчаянно цеплялась, постепенно становилась воспоминаниями, подобно сюжету давно прочитанной книги. Реальность ускользала, ускользала и прежняя я. Это было настолько же тревожно, насколько, как я сейчас понимала, и неизбежно. С каждым прожитым годом мне всё больше нужны были доказательства моего существования. Я хотела, пусть только для себя, но всё ещё помнить, что когда-то была живой.

Может поэтому в тщетных попытках вновь обрести себя, я всё время возвращалась в места, где жила когда-то. Туда, где всё начиналось. Это было тяжело, но необходимо. Как подпитка для дальнейшей жизни; прививка от неизбежного одиночества, дыхание которого ощущалось всё сильней.

Форкс в который раз встретил меня дождём.

Я шла знакомым маршрутом от его восточной оконечности к своему дому. Вернее, к месту, где раньше стоял мой дом.

Город сильно разросся. Теперь модно было возвращаться к истокам, жить в согласии с природой. Большие города больше не привлекали людей, как это было во времена моей юности. Я помню, как читала книги и смотрела фильмы про то, что через сто лет человечество будет жить на Луне, что придумают летающие машины. Что инопланетяне войду с ними в контакт, или в землю врежется метеорит, убив всё живое. Да, человечество шагнуло далеко вперёд - много новых технологий, много новых открытий. Но, как и сто лет назад, люди предпочитали растить детей в маленьких городах, спокойных и зелёных, где нет давящего шума цивилизации, и где так хорошо дышится по утрам.

На месте моего дома теперь стоял большой супермаркет. Я оценила иронию: место, где когда-то жили не слишком общительные шериф и его дочь, теперь являлось самым посещаемым в Форксе.

Мой путь традиционно лежал на кладбище. Я проходила мимо могил друзей, бывших учителей, знакомых; проходила, здороваясь, на минуту задерживаясь у надгробий с их именами.

Могила Чарли была в старой части кладбища. Не дойдя до неё нескольких шагов, я внезапно ощутила присутствие другого вампира. Кто-то меня почувствовал и настороженно прятался за надгробиями. Не отрываясь, я смотрела в сторону, откуда через несколько мгновений показалось симпатичное личико с задорным ёжиком коротких чёрных волос.

Вампир, вернее, вампирша, вышла из своего укрытия и танцующей походкой направилась ко мне. Она улыбалась, и в её улыбке не было страха. При этом, что самое удивительное, она неотрывно смотрела мне в глаза. Я опешила: какого чёрта, я же под щитом! Разве она может меня видеть?

– Привет! – произнёс звонкий и чистый голос.

Я узнала его. Как в следующее мгновение узнала блеск золотистых глаз из-под чёрных ресниц. «Элис? Элис Каллен?».

– Я чувствую тебя и знаю, что ты сейчас появишься. Не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого.