Я не уверен, что мое мнение разделят все коллеги по цеху, но я не уверен, что Мика прилагал столько же усилий в тестировании болидов, сколько и на гонках, но справедливости ради скажу, что он определенно обладал талантом выдать нужный результат, когда дело доходило до гонки. Как я уже говорил ранее, моя преданность делу и трудовая этика стали главными причинами, по которым я задержался в McLaren на целых девять лет, дольше любого другого пилота в истории конюшни. Люди знали, что я предан делу. Они чувствовали это, понимали, что для меня все это по-настоящему важно. Не нужно быть лучшим, чтобы добиться успеха. Однако нужно быть целиком и полностью преданным своему плану.

Прежде чем перейти к следующему элементу раскрытия личностного потенциала, позвольте мне вкратце поведать вам о другом персонаже из мира Ф1, который может многому научить вас по части преданности делу и которому определенно удалось по максимуму раскрыть собственный потенциал. Речь о Найджеле Мэнселле (опять). На первый взгляд Найджел Мэнселл, «Наш Найдж», стал любимцем болельщиков благодаря своему зрелищному стилю пилотирования и скромному, непритязательному поведению. Я уже обсуждал его трудовую этику, но в плане преданности делу его упорное стремление выиграть титул чемпиона мира, несмотря ни на что, служит замечательным примером настойчивости, не сломленной чередой разочарований и вызовов. В гонки он пришел относительно поздно, начав с картов, после чего в 1977 году выиграл чемпионат британской «Формулы Ford», одержав победу в 33 гонках из 42. Пройдет три разочаровывающих и финансово очень непростых сезона, прежде чем Мэнселла заприметит Колин Чэпмен, босс Team Lotus, и даст ему шанс на тестах. Мэнселл стал тест-пилотом Lotus, а в 1980 году дебютировал в «Формуле-1» на австрийском Гран-при – эта гонка стала для него одной из трех в том году. Следующие четыре сезона он выступал за Team Lotus, пока в 1985-м не перешел в Williams и с тех пор уже не оглядывался назад. Знаменитая история: чемпионство 1986 года в «Формуле-1» ускользнуло от него в самый последний момент, когда у него, лидировавшего на заключительном этапе чемпионата в австралийской Аделаиде, лопнула шина. Однако этот драматичный провал лишь укрепил репутацию Мэнселла как гонщика, готового на все и отличающегося исключительной преданностью делу. В дальнейшем, с переходом в стан Ferrari, она стала еще крепче: в дебютной гонке за итальянскую команду он, пилотируя крайне ненадежную машину, сумел одержать чудесную победу на бразильском Гран-при 1989 года.

Наконец, долгие годы усердной работы и искренней преданности делу вернулись ему наградой, которой стал чемпионский титул 1992 года, пришедший к нему в руки как раз в тот момент, когда всем уже стало казаться, что ему навсегда уготована роль «подружки невесты». Одержав девять побед за рулем блестящего Williams-Renault FW14B, он сделал заключительный шаг к тотальному доминированию на Гран-при того года. Сложности с контрактом вынудили его перебраться в США, где он, вопреки всему и во многом благодаря своему несгибаемому упорству и стремлению к победе, стал единственным пилотом в истории, которому удалось выиграть серию CART (Championship Auto Racing Teams), будучи действующим чемпионом мира в Ф1.

Когда мы говорим о преданности делу, нужно помнить и о травмах Мэнселла, которые он получал еще в ту эпоху, когда пилоты в автоспорте гибли и становились калеками слишком, слишком часто. Авария, приключившаяся во время выступлений в «Формуле Ford», обернулась для него переломом шеи, а «свалка» с участием огромного количества болидов на одном из этапов «Формулы-3» закончилась для него переломом позвонка. На дебютном Гран-при в составе Team Lotus он получил серьезные ожоги от загоревшегося топлива, на свободных заездах перед Гран-при Франции 1985 года попал в жуткую аварию на скорости 300 километров в час, а на квалификации в Японии в 1987-м заработал еще одну травму спины после аварии на большой скорости. После аварии на этапе CART в Финиксе, когда он врезался в бетонную стену на скорости почти в 300 километров в час, полученные им травмы были такими тяжелыми, что единственным специалистом, способным проанализировать то, что пережил Мэнселл, оказался патологоанатом, специализировавшийся на травмах, полученных людьми в различных авиакатастрофах. Он заявил, что прежде он видел такие тяжелые травмы спины лишь однажды – у погибших в авиакатастрофах, и в результате повреждение такого рода окрестили «травмой Мэнселла». Однако каким-то образом Мэнселл умудрился вернуться в кокпит спустя всего две недели, завоевать поул и финишировать в гонке третьим. Вот что такое преданность делу.

Возвращаясь к тому моменту, когда Фрэнк инспектировал мои идеально подкачанные и рельефные мышцы пресса: они выступают здесь не только свидетельством той преданности делу, которую он рассчитывал увидеть, но также помогают проиллюстрировать мою следующую мысль о максимальном раскрытии личностного потенциала посредством превращения себя в совершенно незаменимого человека. После того инцидента я знал, пилота какого типа ищет для своих машин Фрэнк. Нужно усваивать то, чего хочет и ожидает от тебя босс. Таким образом, он или она будут думать: «Так, этот человек предан делу», что сильно затруднит им потенциальный отказ от твоих услуг.

Если вы создаете наилучшую версию себя, и она становится незаменимой для команды или компании, то вы наверняка добьетесь успеха; если ваша наилучшая версия себя по-прежнему недостаточно хороша, то вы хотя бы будете знать, над улучшением каких аспектов необходимо работать. Будучи пилотом «Формулы-1», вы должны по максимуму реализовывать свой потенциал, иначе быстро окажетесь на обочине. Подумайте о масштабах вариантов трудоустройства любого пилота Ф1: в мире живут миллионы и миллионы людей, умеющих водить, но в любое время дня и ночи найдутся всего 20 человек, пилотирующих болид Гран-при. Если не сделать себя незаменимым элементом, ваши работодатели быстро найдут, кем вас заменить.

В Ф1 неопределенность в плане трудоустройства особенно остра. Мы, пилоты, целиком и полностью осознаем тот факт, что заключаем контракт на счастливый брак длиной в год, два, может, три, но в тот день, когда мы подписываем этот контракт, для нас уже готовы заявления на развод, потому что развод случится – этим отношениям обязательно настанет конец. Даже в McLaren, где я считался долгожителем, я пробыл всего девять лет. (Быть может, более крайняя степень такой неопределенности – мир футбола, где средний срок пребывания тренера у руля клуба зачастую измеряется месяцами, а не годами.) Я четко осознавал, насколько хрупкие гарантии занятости в этом мире, еще в тот день, когда подписал свой первый контракт с Williams и начал карьеру в Ф1, и каждый последующий сезон я стремился делать себя незаменимым, чтобы брак с той командой, с которой меня сведет жизнь, продлился как можно дольше.

На мой взгляд, существует два способа сделать себя незаменимым. Первый я не одобряю – это тот случай, когда у людей «есть ключи ко всему». Под этим я подразумеваю ситуации, когда люди ни с кем не делятся своими знаниями, скрывают секреты своего ремесла, если хотите. По их логике, это делает их неотъемлемой частью бизнеса. Может, и так, но такой подход таит в себе негатив, это эгоистичная и не приносящая пользы стратегия, которой придерживаются те, кто не думает и не заботится о выгодах команды.