В 14 часов 48 минут катерники произвели торпедную атаку. Второй транспорт был потоплен. Его гибель наблюдали экипажи всех наших катеров. Сильно повреждены были два эсминца и один сторожевой корабль. К тому же наши истребители сбили два немецких самолета. Это означало полный разгром вражеского конвоя. Четкое взаимодействие авиации и кораблей принесло свои плоды!

Умелое тактическое взаимодействие показали балтийцы и 1 августа. Воздушная разведка в тот день своевременно засекла отряд фашистских кораблей — пять миноносцев и тральщиков. Авиация быстро навела на противника наши торпедные катера. Капитан-лейтенант С. А. Осипов и старший лейтенант В. П. Гуманенко с девяти — одиннадцати кабельтовых (кабельтов = одна десятая мили = 185,2 метра) лихо атаковали противника. Два тральщика были потоплены, а один миноносец сильно поврежден и на буксире тральщика едва-едва дошел до Риги.

Столь же удачным был бой 21 августа. Обнаружив заблаговременно вражеский конвой, воздушный разведчик передал четкое донесение о месте противника, его составе, курсе и скорости. Получив такой сигнал, наши эсминцы «Артем» и «Суровый» под командой капитана 2 ранга С. Д. Солоухина немедленно снялись с якоря. В районе мыса Мерсрагс они атаковали фашистов и, несмотря на огонь вражеских береговых батарей и беспрерывные налеты «юнкерсов», с пятидесяти пяти — шестидесяти кабельтовых открыли меткий огонь, подожгли два сторожевых корабля. Большая самоходная баржа, двигавшаяся в составе конвоя, сама выбросилась на прибрежные камни. Через несколько дней ее разбило штормом. При отходе наших кораблей на них было сброшено более ста бомб. Беспрерывно маневрируя, эсминцы сумели увернуться от прямых попаданий и благополучно вернулись в Моонзунд.

Таким образом, хотя побережье Рижского залива и находилось в руках противника, а залив был наш! Врагу не удавалось использовать морской путь для систематических перевозок и снабжения своих армий в Прибалтике.

— Начальник штаба! Ставка решила бомбить Берлин!..

Таким неожиданным сообщением прервал мой утренний доклад командующий флотом.

— Наши бомбардировщики могут долететь до Берлина только с аэродрома Эзеля, — продолжал комфлот. — О сосредоточении самолетов на острове позаботится командующий ВВС флота. Вам поручаю срочно организовать доставку из Кронштадта на остров нужного запаса бензина и авиабомб, так чтобы хватило на десять — двенадцать ударов по Берлину… Все ясно? Действуйте!.. — радостно закончил командующий.

Решение Ставки ударить по гитлеровскому логову — Берлину мы восприняли с воодушевлением. Так хотелось отомстить фашистам за все наши горести.

В штаб явился генерал М. И. Москаленко. Мы сразу принялись рассчитывать, сколько потребуется плавучих средств.

Операция должна была готовиться в абсолютной тайне.

После обсуждения всех возможных вариантов мы пришли к выводу, что самое надежное — доставлять груз на базовых тральщиках. При этом пустим их без особого охранения, чтобы не привлекать внимания противника. Тральщики будут идти, как ходили обычно, проверяя фарватеры. Вся ответственность за скрытную погрузку бочек с бензином и авиабомб возлагалась на начальника штаба Кронштадтской военно-морской базы капитана 2 ранга Ф. В. Зозулю.

Незаметно для противника наши бомбардировщики перелетели на островной аэродром и начали готовиться к выполнению задания. Тем временем тральщики под командованием молодых, но уже «обстрелянных» офицеров, в том числе старшего лейтенанта Н. С. Дебелова, пришли в Кронштадт, приняли груз и немедленно вышли в обратный рейс. О том, что находится на их борту, знало считанное число людей. Даже дежурная служба штабов в Кронштадте и Таллине в эту тайну не посвящалась. Операторы следили за переходом тральщиков, даже не подозревая, какое ответственное задание выполняют эти маленькие корабли…

Время тянется медленно. Не спим. Ночью зашел ко мне с очередными донесениями оперативный дежурный капитан 3 ранга В. И. Андреев.

Я посмотрел на карту, циркулем проверил расстояние, какое еще предстоит пройти тральщикам. Андреев сказал:

— Ничего не пойму. Командующий флотом уже два раза вызывал меня с картой. Тоже интересовался этими двумя тральщиками. Вы все время о них спрашиваете… Ведь у нас в море есть корабли и поважнее. Почему этим суденышкам столько внимания?

Я улыбнулся:

— Вы же знаете, как мало у нас тральщиков. Вот мы все и беспокоимся об их судьбе. Прошу и впредь сразу же докладывать все поступающие донесения.

Не знаю, удовлетворил ли Андреева мой ответ, но вопросов он больше не задавал.

На рассвете звонит мне начальник тыла:

— Ну как?

— Как будто все в порядке, — отвечаю ему.

— Тогда пойду прилягу.

Мы прекрасно поняли друг друга.

И когда я прочитал донесение: «В 8.00 отдали якорь», мне показалось, что я даже услышал торжественный грохот якорной цепи в бухте Эзеля. Лечу через ступеньки к комфлоту, он сидит за рабочей картой и широко улыбается. Ему уже все известно…

Теперь дело было за нашими славными балтийскими летчиками. Для помощи в организации ударов к нам прибыл из Москвы генерал-лейтенант авиации Жаворонков. Между 8 августа и 4 сентября наши бомбардировщики ДБ-3 под командой полковника Е. Н. Преображенского в ночное время, в тяжелых метеоусловиях девять раз нанесли удары по Берлину. Десятки тяжелых бомб упали на фашистскую столицу. Для гитлеровцев — полная неожиданность. Они вначале посчитали, что это дело рук англичан. Так и говорилось в оперативных сводках гитлеровского рейха. Но англичане тут же опровергли это сообщение: их авиация на Берлин не летала. Гитлеровцы поняли, что бомбардировщики советские.