Следом за ними пошли мужчины, и Тревиз при этом бубнил обычные мужские жалобы о том, как много времени нужно женщинам, чтобы помыться.

Блисс повертела Фоллом перед собой, чтобы убедиться, что юбка держится на ее мальчишеских бедрах и ягодицах. Потом сказала:

– Очень миленькая юбка, Фоллом. Тебе она нравится?

Фоллом взглянула в зеркало и ответила:

– Да. А я не замерзну так? – и она провела руками по обнаженной груди.

– Думаю, что нет, Фоллом. Это довольно теплый мир.

– Но у ТЕБЯ что-то есть.

– Верно, но только потому, что так ходят в моем мире. Кстати, Фоллом, сегодня за обедом и после него мы будем среди большого количества альфанцев. Ты сможешь вынести это?

Фоллом огорченно взглянула на нее, и Блисс продолжала:

– Я сяду справа и буду держать тебя. Пил сядет слева, а Тревиз напротив тебя. Мы не позволим никому говорить с тобой, и тебе ни с кем не придется говорить.

– Я попробую, Блисс, – тонким голосом ответила Фоллом.

– После обеда, – сказала Блисс, – некоторые альфанцы будут играть для нас музыку. Ты знаешь, что такое музыка? – Она как могла попыталась напеть электронную мелодию.

Лицо Фоллом осветилось.

– Ты имеешь в виду ……? – Последние слова она произнесла на своем собственном языке, а потом запела.

Блисс смотрела на нее широко раскрытыми глазами. Это была красивая мелодия, хоть и несколько сумасбродная.

– Все правильно. Это музыка, – сказала она.

Фоллом возбужденно продолжала:

– Джемби всегда играл для меня, – она заколебалась, но все-таки произнесла это слово на Галактическом, – музыку. Он играл на …… – еще одно слово на ее языке.

Блисс неуверенно повторила:

– На фифул?

Фоллом рассмеялась.

– Не фифул, а ……

Когда оба слова следовали друг за другом, Блисс улавливала разницу, но была бессильна воспроизвести второе.

– А на что это похоже?

Словарь Галактического у Фоллом был еще ограничен, и его не хватало для точного описания, а ее жесты ничего не объяснили Блисс.

– Он показал мне, как пользоваться ….. – гордо сказала Фоллом. – Я пользовалась пальцами, как это делал Джемби, но он сказал, что скоро это будет мне не нужно.

– Это замечательно, дорогая, – сказала Блисс. – После обеда мы посмотрим: так ли хороши альфанцы, как был хорош Джемби.

Глаза Фоллом сверкнули и приятные мысли об этом помогли ей выдержать обильный обед, несмотря на толпы, смех и шум вокруг. Только однажды, когда недалеко от нее случайно упало блюдо, Фоллом испугалась, и Блисс немедленно привлекла ее под защиту своего теплого объятия.

– Интересно, не готовят ли нас самих в пищу? – шепнула Блисс Пилорату. – В таком случае нужно спасаться с этого мира. Очень плохо поедать все эти изолянтские белки, но если уж делать это, то хотя бы в тишине.

– Это просто приподнятое настроение, – сказал Пилорат, который готов был вынести все ради наблюдения за первобытным поведением и верованиями.

…А потом обед кончился, и было объявлено, что скоро начнется музыкальный фестиваль.

Зал, в котором должен был состояться музыкальный фестиваль, был примерно таким же как столовая, и вмещал складные стулья (довольно неудобные, как решил Тревиз) для полутора сотен человек. Как почетных гостей, пришельцев провели в первый ряд, и по дороге альфанцы комментировали их одежду.

Оба мужчины были обнажены выше пояса, и Тревиз напрягал мускулы живота каждый раз, как вспоминал о них, и с благодушным самодовольством поглядывал на поросшую темными волосами грудь. Пилорат, в своем горячечном стремлении увидеть все вокруг, был равнодушен к своему внешнему виду. Блузка Блисс привлекала к себе удивленные взгляды, но замечаний относительно нее не было.

Тревиз заметил, что зал заполнен только наполовину, а собравшиеся – в основном женщины, поскольку многие мужчины, вероятно, в море.

Толкнув Тревиза локтем, Пилорат прошептал:

– У них есть электричество.

Тревиз взглянул на вертикальные трубки на стенах и другие на потолке. Они мягко светились.

– Флуоресценция, – сказал он. – Довольно примитивно.

– Да, но они делают это, и такие же штуки есть в наших комнатах и сарае во дворе. Я думал, что это просто украшение. Если бы мы знали, как это работает, то не сидели бы в темноте.

Блисс раздраженно заметила:

– Они могли бы сказать нам.