К. Маркс разработал формационный подход к культурно-историческому процессу как совокупности методологических принципов и объясняющих моделей, применяемых для анализа всемирной истории, в том числе культуры. Марксистская философия определяет развитие культурно-исторического процесса согласно такому критерию, как способ производства, разделяя его на первобытную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую формации [94]. Культура, по мнению Маркса, являясь выражением деятельностной природы человека, выполняет функцию связи между эпохами, народами, регионами и континентами, передавая по наследству и по соседству исторические достижения, накопленные человечеством [93]. Данный подход составляет ядро материалистического объяснения истории и базируется на четырех основных принципах:

1. Принцип единства человечества и, следовательно, единства культурно-исторического процесса.

2. Принцип исторической закономерности – признания действия в культурно-историческом процессе общих, устойчивых, повторяющихся, существенных связей и отношений между людьми и результатами их деятельности.

3. Принцип детерминизма – признание существования в культурно-историческом процессе причинно-следственных связей и зависимостей. Определяющим в культурно-историческом процессе признается способ производства материальных благ, духовные явления носят зависимый, вторичный, производный характер.

4. Принцип прогресса. Культурно-исторический процесс – это поступательное развитие общества, поднимающегося на все более и более высокие ступени.

В учении К. Маркса принцип прогресса реализуется в теории общественно-экономических формаций (общество, находящееся на определенной ступени своего развития). Так, по выражению Н.А. Бердяева, Маркс «разоблачил культуру, в своей экономической теории доведя до предела «заподазривание внутренней тайны «исторического»» [14, с. 16]. «Нормальное» социальное развитие, по Марксу, – это смена формаций через революционные коллизии и разрыв с прошлым. Таким образом, в развитии культурно-исторического процесса под объективными условиями понимаются факторы, не зависящие от воли и сознания людей (природные условия, уровень развития производительных сил); субъективный фактор отражается в деятельности масс, классов, партий, государств и отдельных личностей.

Содержательный аспект культурно-исторической концепции В.С. Соловьева 70-х гг. XIX в. выражен в понимании смысла человеческой истории как выхода эмпирического человечества к Богу, который помогает состояться грядущему богочеловечеству. В трактате «Чтения о богочеловечестве» Соловьев пишет: «Общественный строй должен опираться на какое-нибудь положительное основание. Это основание имеет или характер безусловный, сверхприродный и сверхчеловеческий, или же оно принадлежит к условной сфере данной человеческой природы: общество опирается или на воле Божией, или на воле людской, на воле народной» [137, с.7– 8]. Исторический аспект его метафизической концепции представлен через осмысление процесса развития общества и культуры. Начальный этап исторического развития культуры с необходимостью выражает принципиальную слитность таких сфер, как творчество – знание – практика, и таких степеней, как материальная – формальная – абсолютная общечеловеческой жизни. Типологический (культурологический) аспект теории Соловьева выражен в его осмыслении схемы «Восток – Запад – Россия», в которой каждая из «трех сил» представлена во взаимном типологическом соотношении – в качестве некоторых постоянных моментов культуры [137]. Символ культуры Востока, по Соловьеву, – «бесчеловечный Бог», Запада – «безбожный человек». «Третья сила» (Россия) должна дать человеческой культуре и историческому развитию «безусловное содержание», т.е. может быть лишь «откровением… высшего божественного мира». В трактате «Оправдание добра» три главные формации культурно-исторического процесса обозначены как родовая, национально-государственная и универсальная.

Феноменология – учение о явлениях основана немецким философом Эдмундом Гуссерлем, который полагал, что западная культура рождена как прорыв в мифологическом сознании, совершенный древнегреческой цивилизацией. Новый тип духовной культуры развивается в системно замкнутую культурную форму (философию). «Дух и только дух есть бытие в себе и для себя; только он автономен и доступен истинно рациональному, истинно и принципиально научному изучению в своей автономности, причем только в ней», – отмечает Э. Гуссерль в трактате «Кризис европейского человечества и философия» [38, с. 325 – 326]. В отличие от марксизма феноменология проникает в микромир, во внутренний мир человека, пытаясь воссоздать макромир. «Только при феноменологическом подходе становится понятным натуралистический объективизм в его глубочайших истоках и проясняется, что психология просто не в состоянии, в силу своего натурализма, понять духовное творчество … эту основную и подлинную проблему духовной жизни» [38, с. 325 – 326]. Конечная цель познания, по Э. Гуссерлю, – раскрытие жизненного мира, в котором он признает существование единственной природной установки, изначальную натуральную жизнь. С позиции феноменологии для жизненного мира, постигаемого не наукой, а особой философской процедурой (редукцией), характерны непосредственная очевидность и интуитивная достоверность. Кризис европейского бытия, по мнению Э. Гуссерля, может закончиться либо закатом Европы, либо ее возрождением благодаря духу философии, героизму разума, преодолевающего натурализм.

Одним из разработчиков учения функционализма является английский ученый Бронислав Малиновский, который полагает, что в культуре как целостности не существует «лишних» элементов, а все выполняет свою определенную функцию целостности культуры, понимаемой как особенная форма приспособления человека к условиям среды обитания. Особое значение среди его трудов в контексте монографии имеет трактат «Научная теория культуры». В основе его концепции лежит теория потребностей человека, так как культура зарождается как реакция человека на его потребности. С динамической точки зрения, т.е. рассматриваемой как род деятельности, культура может анализироваться в таких аспектах, как образование, социальный контроль, экономика, система познания, верований, мораль, а также как способ творческой и художественной деятельности. «Жизнь общества не может успешно протекать, если не будет такой упорядоченной структуры взаимоусиливающих ожиданий и «ролей», некоторой организации соединенных частей, которые прилажены друг к другу, чтобы формировать одно гармоничное целое. Этот акцент на взаимозависимости социальных феноменов дает нам возможность более глубокого понимания основной динамики жизни общества» [90, с. 87]. Малиновский определяет три составляющих культурно-исторического процесса: культурные элементы, человеческие группы и системы символов. Относясь к культуре как к «социальному наследию», он не интересуется эволюционизмом и выражает прежде всего интерес к культуре. Согласно теории функционализма Б. Малиновского, исторический процесс непознаваем, а значит, попытки исследования длительной эволюции не имеют смысла. Взаимосвязь и взаимообусловленность культурных явлений, по Б. Малиновскому, существуют в рамках каждой отдельной культуры, вне взаимосвязи ее с другими культурами. Таким образом, признание самоценности каждой культуры можно определить как один из важнейших выводов теории Б. Малиновского, согласно которой целостность культурной системы не должна нарушаться, так как каждая культура оптимальна для конкретных условий обитания народа.

Ведущим представителем символических теорий является Эрнест Кассирер, который находит истоки культуры не в инстинктах человека, а в способности его творить искусственный мир, где реальность обозначена определенными символами [60]. Понять культуру другого народа, по мнению Э. Кассирера, возможно только при совпадении символических кодов, поэтому символ создает между культурами почву для коммуникации и взаимодействия. Структурные элементы культуры Кассирер определяет посредством иерархически соподчиненных символических сфер. В своем трактате «Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры» он пишет: «Однако политическая жизнь – не единственная форма общественного существования человека. …Язык, миф, религия и искусство и есть способы такой организации и систематизации. …Государство, конечно, очень важно, но это еще не все: оно не может выразить или впитать все другие виды человеческой деятельности» [59, с. 151]. Символические формы образуют теоретико-методологический фундамент философии культуры Э. Кассирера и его конкретные культурологические изыскания, являясь априорной способностью, создающей все многообразие культуры, символические формы автономны и самодостаточны. В трактате «Философия символических форм» философ отмечает: «Лишь отказ от всякой образной определенности, лишь возврат к «чистому ничто»…может вернуть нас к подлинной первооснове и сущностной причине. Рассмотренная иначе … предстает как постоянное противоборство между «культурой» и «жизнью». В этом и заключена неизбежная судьба культуры: все то, что она создает в непрерывно прогрессирующем процессе оформления и «конструирования», отдаляет нас в той же прогрессии от первозданности жизни» [60, с. 208 – 209]. Таким образом, культурно-исторический процесс, согласно теории Э. Кассирера, можно рассматривать как организацию представлений, знаний, упорядоченность знаков и значений.

А. Крёбер вводит в уже известную систему типологий понятие «культурный стиль», расширив его значение до рамок «типа культуры» или «типа цивилизации». Составляющие общего стиля культуры в трактате «Стиль и цивилизация» А. Кребер определяет следующим образом: «Действительно, три вида деятельности – рост культуры, созидание и развитие стиля – могут быть рассмотрены как три аспекта единого масштабного, широкого процесса. Создание нового содержания культуры, ассимиляция привнесенных извне элементов, выковывание характерных стилей, рост согласованности между несколькими сущностями и образцами – все это вместе и есть то, что составляет реализованный общий стиль культуры» [213, с. 154]. Согласно теории А. Кребера, стиль есть «нить культуры», самосогласующийся способ выражения определенного поведения «он избирателен: должна существовать альтернатива, хотя в действительности выбор может не быть реализован. Там, где правит принуждение или физическая, или физиологическая необходимость, там нет места для стиля» [213, с. 162]. Философ понимает культуру как научаемое поведение, что сближает его теорию с теорией Дж. Фейблмана при всем внешнем различии.