Обращается внимание на тот факт, что информатизация помимо прочих негативных последствий ведет к слому экспертных барьеров на пути тиражирования информации, особенно благодаря сети Интернет. С чувством горькой иронии Д. И. Дубровский замечает: «Полное торжество демократии, все равны: талант и энергичная посредственность, профессионал и самонадеянный дилетант, академик РАН и «академик» высшей магии».

В этом же ключе звучат и слова В. Н. Поруса о разрушении социокультурных оснований в связи с наступлением «информационной эры»: «…свобода доступа к информации, к ее неограниченному многообразию, казалось бы, реализуемая при помощи новейших технологий – это требование культуры, в центре которой находится именно человеческая индивидуальность. Но вот это требование исполнено, а индивидуальности нет, вместо нее – штампованный суррогат, неотличимый от огромного множества себе подобных».

В то же время Умберто Эко, например, высказывает мнение о естественности процесса развития информационных технологий и о страхах общества как защитной реакции на новое, по всей видимости, полагая, что технофобия не оправдана. Н. С. Автономова тоже подчеркивает: «Всякий раз создание новой информационной технологии воспринималось как разрыв с подлинным, интимным, ценным, духовным. Известный всем нам ряд информационных технологий «письмо – книгопечатание – Интернет» подтверждает это с самого начала». В отличие от Д. И. Дубровского она видит позитивную роль Интернета в том, что он дает нам новую свободу передвижения по свету, когда человек носит с собой все нужное и для собственной работы, и для дискуссий с коллегами.

А. Ж. Кусжанова полагает, что часто негативные стороны современных явлений, связанных с компьютером, слишком утрируются. Конечно, происходят изменения в обществе, среди них есть и целый ряд негативных, есть и позитивные, поэтому необходима трезвая нетенденциозная оценка феномена информатизации общества и учет ограниченности информатизации при построении стратегии развития общества. Кусжанова справедливо считает, что новые процессы в обществе, о которых идет речь, оцениваются с позиции традиционной культуры. «Под традиционными ценностями, – говорит она, – понимаются те ценности, которые были и есть до сегодняшнего дня, которые сформировали и нас с вами. Некая демонизация культуры… оправдывается тем, что реальность, в которой мы живем, сейчас действительно кардинально изменилась. Оказавшись в ней носителями традиционных ценностей и оценивая ее с их платформы, мы, по сути, все больше оказываемся даже не консерваторами, а ретроградами. Это не обвинение – это констатация факта. Отсюда – негатив в оценках».

Следует заметить, что известный скепсис относительно стремительно развивающихся процессов информатизации связан с так называемыми психологическими барьерами к нововведениям. Здесь опять же срабатывает закон систем: достижение устойчивости и равновесия с наименьшим количеством энергетических затрат. В человеческом сознании это отторжение нового, нетрадиционного дополняется еще и различного рода субъективными итерациями.

Тем не менее определенная степень консерватизма при оценке всепроникающих информационных технологий необходима, т. к. иначе можно упустить из вида негативные аспекты этого явления. Так, на бытовом уровне можно наблюдать мало чем оправданный оптимизм, связанный с компьютеризацией всего и вся. Н. Т. Абрамова в связи с этим пишет о том, что «в обыденном сознании сформировался определенный образ мира. В основании такого образа заложена идея о возможности автоматизации различных сфер науки и практики, вера в возможность их радикальной перестройки. Гипотеза об оптимальности новой технологии в любых сферах, о максимизации на этой основе любых исследовательских процедур изначально принимается за аксиому. Надо сказать, что презумпция совершенства сопровождает данное движение на всем его пути, а притязания выражают глубоко укоренившийся идеал рационализма с его опорой на точное формализованное знание».

Любопытными в этой связи являются широкомасштабные исследования по методологическим проблемам компьютеризации, которые проводятся под руководством шведского ученого Бу Геранзона вот уже около трех десятилетий.

В рамках разрабатываемого с 70-х годов Международного проекта «Образование – Труд – Техника» предпринимаются попытки ответить на следующие вопросы.

• Ограничивается ли инструментальная база труда лишь новыми технологиями?

• Достигается ли более высокое качество труда только компьютерными средствами?

• Не являются ли умения и навыки более эффективными, чем машина при решении ряда практических задач?

• Не целесообразнее ли, строя политику в сфере образования в качестве исходной максимы, принять мысль о балансе разных средств?

К числу трудностей, с которыми сталкивается человек, относятся попытки формализации профессионального опыта, мастерства, разного рода умений. А такие феномены практического интеллекта, как воображение, интуиция, невербальное мышление, неосознанные чувства и прочее, не только не поддаются рационализации, но в принципе трудно артикулируются.

Названная проблема имеет не только академический, но и теоретико-методологический аспект. Не менее важным является ее практически-прикладной смысл. В первую очередь – это вопрос подготовки кадров, обеспечивающих деятельность различных социальных структур. Как показывают исследования, в целом ряде профессий доминирующая роль принадлежит «телесным», неявным формам знания, передаваемым «из рук в руки» от учителя (мастера) к ученику (подмастерью).

Позитивный опыт использования новой техники в ряде сфер (освобождение от рутинной работы, выполнение расчетов при подготовке сложных оценок и решений и др.) вовсе не заслонил того факта, что по отношению к ряду практических задач эффективность достигается не всякий раз.

Ш. Туркль, социальный психолог Массачусетского технологического института, в своем выступлении на международной конференции в шведском городе Сигтуна в 1979 г. отметила, что «компьютер как инструмент не оценен по достоинству, что необходимо более широкое компьютерное образование на базе философии, истории идей и антропологии». В это же время, отмечает Бу Геранзон, – «огромные сложные компьютерные системы наподобие той, которая используется в социальном страховании США, пример противоположной крайности».