— Так и как же происходило это восстановление? Кто такой иглоспин и почему именно он?

— Я думал, ты знаешь, — начал Артем, — иглоспин — это мутант третьей ступени. Что-то вроде большого цветка, растущего на болотах. Только цветок этот перемещается прямо на корнях. И еще у него есть некоторые органы, позвоночник, несколько костей и мозг. Тварь крайне опасная. Мы изучили его игольчатый позвоночник давным-давно, когда его нам принесли охотники. Тогда мы и решили забальзамировать этот чудесный орган. Непревзойденная прочность кости, невозможность его сломать из-за продольных позвоночных дисков, которые крепятся природными хомутками! Это поразительно! И вот появляешься ты! У тебя нет верхней части позвоночника, ты крайне живучий и выносливый, а еще у нас нет других вариантов, и мы начали работать. Связав несколько твоих позвонков с нижней частью, мы получили хорошую гибкость, предохранив нейропластинами их от перелома. Верхняя часть полностью связана с нижней, имеет меньшую подвижность, но ее невозможно разрушить. Мы боялись только того, что позвоночник не приживется. Но и тут мы переживали зря. Твой организм приспособился и принял новый орган с огромной радостью, начав привыкать к нему с первого дня.

— Неплохо…

— Не неплохо, а просто изумительно! — прервал он меня, — у тебя очень высокая регенерация и огромное количество мутагенов в крови. Но ты не превращаешься. Именно по этой причине мы дали тебе особое задание. Его ты получишь у своих новых начальников.

— Задание?

— Да, у нас много вопросов по поводу тебя лично, ну и по поводу всего мира в общем и целом. Исследователей сейчас не так много в мире, сам понимаешь. А понять саму суть произошедшего, изучить новый мир, понять основу всех изменений этого мира… тут не у всех ресурсов хватит.

— И вы хотите распространить свои исследования далеко за пределы этого города, я так понимаю?

— Конечно! — с улыбкой восликнул Артем.

— А что касается глаз? — спросил я Геннадия.

— Ты прибыл к нам с уничтоженными глазницами, в которых завелись разные твари. Половина лица обгорело, но было вполне сносным. Мы извлекли инородные тела, прочистили глазницы от крови, паразитов и загноений. В таком положении оставили тебя всего на один день, чтобы не мучить твое тело лишний раз. Но на следующее утро обнаружилось, что глаза восстанавливаются. Сами. Мы только поправляли сетчатку и выравнивали глазное яблоко, так как росли они крайне уродливыми. Пришлось даже наложить пару швов. Но не думай, их цвет — это все твой организм. Тут мы ничем не можем помочь.

— Это не страшно. Меня больше интересует то, чем я являюсь на самом деле.

— Именно это тебе и предстоит выяснить, — кивнул Артем, — в твоем задании от нас все объясняется.

— А почему вы так уверены, что я не бессмертен? — я глянул профессорам в глаза.

— Провели ряд тестов, — ответил мне Геннадий и пожал плечами. — Твоя кровь не сворачивается вне организма, но мгновенно делает это, когда твои раны открыты. Странное явление, будто она имеет свой собственный разум. Однако же, твой мозг от ушибов восстанавливался слабо, а это значит, что у него регенерация не такая мощная. Плюс изучение твоего биополя, множество других показателей… все это объясняет только то, что ты будешь восстанавливаться, пока жив. Но убить тебя можно. Есть вероятность, что и позвоночник твой бы восстановился. Повреждение сердца, скорее всего, привело бы к окончанию регенерации. А повреждение мозга к остановке сердца так и так.

— Тебе пора идти, не хочу заставлять вождей дожидаться, — сказал Артем

Я сердечно поблагодарил их за мое спасение и вышел к Але. Та повела меня обратно через долгие и длинные тоннели рейлингов. Идти пришлось долго. Я вновь осматривал эти чудные строения и проходы. Множество рабочих, проходивших мимо, здоровались, будто мы были знакомы. К этому сложно привыкнуть. Все, как один, но каждый по-своему.

Через некоторое время мы оказались у самой поверхности. Последний в очереди и первый по времени отстроенный рейлингами зал, оказался большим и укрепленным, состоящим не из странного стекла, а из хитиновых бронепластин, о происхождении которых я спрашивать не стал. Огромная стальная белая дверь скрывала за собой неизведанное. Я неоднократно был в тех местах, но в это время года ни разу, но это только на моей памяти. В зале находились не только рейлинги-воины, но и солдаты Феникса. На дверь направлено несколько пулеметов и зенитное орудие. Неслабо!

Что ждет меня там теперь? Из обычного выжившего парня с амнезией я превратился в какого-то элитного бессмертного воина полумутанта, которому обязана жизнью королева других разумных высших мутантов, и умеющего больше, чем можно подумать. Я узнал много нового, но вопросов до сих пор осталось ужасно много. Фил… кто он? Он неоднократно говорил, что помнит мир до войны, но ведь тогда и он должен быть бессмертным. И почему никто не видел его, когда я был рядом? Возможно, он был моей галлюцинацией? Подумаем хорошенько… он ушел от бандитов в самый страшный момент, пропадал и появлялся из ниоткуда, никогда при мне не брал предметов, что не прикасались к его телу ранее, глазами ликана я его не видел. Возможно, что он — моя галлюцинация? Остается всего два вопроса: кто перебил всех на аванпосту и откуда взялась пневматика с запиской? Об этом нужно будет подумать.

Мне выдали новое снаряжение. Комбинезон, похожий на костюм для ныряния, но оснащенный железным черным матовым нагрудником, шлемом, похожим на мотоциклетный и несколькими пластинами на руках и ногах, защищающими колени, ляжки, плечи и локти. Поверх костюма надел плотные мощные сапоги и перчатки. Шлем же, как оказалось, складывался, превращаясь в что-то наподобие капюшона за спиной. Кроме того, мне выдали удлиненный клинок и ПП «Узи». Оружие легко легло в обе руки. Убрав его так, чтобы удобно было в нужный момент достать, я подготовил броню и встал у стены.

Подъехал большой БТР из дальней части зала, где я уже потом обнаружил еще несколько. Мы влезли в него по одному, занимая заранее оговоренные места. Двое солдат с неплохим вооружением влезли последними, замыкая цепочку. Послышался жуткий скрежет, крики солдат «По местам!» и подобные. Потом гул двигателя и долгая дорога по ухабистой местности. Мы ехали, не роняя и слова. Аля то и дело бросала на меня тревожный взгляд. Я же напряжен не был, просто слишком много свалилось с момента моего сознательного пробуждения, да и видок у меня, должно быть, в этот момент был не очень.