— Минута пятьдесят девять, — наконец-то говорит он, я удивленно смотрю на него.

— Что?

— Место в трек-листе твое, — с легкостью говорит он.

Я все еще ошарашено смотрю на него, а Райан тем временем проходит мимо меня, наши взгляды на секунду встречаются, контакт длится всего пару секунд, а затем он просто садится в машину и уезжает.

Это все?

Этого просто не может быть.

Всю ночь я не могла уснуть.

Я думала лишь о Райане, о том, что он специально сделал это. Я прекрасно знала это, только он не знал, что я знаю.

На поворотах я специально сильно сбрасывала скорость, чтобы проехать круг хуже него.

Наверняка меня как минимум на круг ушло минуты три. А он назвал 01:59? Он специально отдал мне место в трек-листе. Заключая сделку, он заранее знал, что отдаст мне победу. Он все просчитал, если бы я старалась выиграть, то ничего об этом не узнала, но я не старалась. Я сразу поняла, что что-то было не так. Какой адекватный человек заключает сделки, понимая, что, если другая сторона проиграет, то он ничего не получит?

Он специально это сделал, только вопрос зачем? Зачем отдавать мне свое же место в трек-листе? Какой в этом смысл? Мне безумно хотелось узнать ответы на эти вопросы, поэтому мне хотелось позвонить Уиллу и все рассказать, но я знала, что было довольно поздно и полусонный Уилл совершенно ничего не поймет.

На следующее утро меня не разбудил будильник, в комнату ворвалась мама.

— Микаэлла! — крикнула она.

Я с ужасом подумала, что проспала. Я ненавидела опаздывать, лучше вообще не приходить, чем опаздывать.

Я быстро взглянула на часы, которые стояли на столе. Было ровно в шесть утра. Еще только шесть утра! Почему мама на ногах в такую рань?

Я тут же проснулась и сон улетучился, мамино лицо все было красное, а глаза слезились. Она явно была чем-то взволнована.

— Мам?! — мой голос после сна еще не похож на мой, — Что такое?

Я вижу, как слова даются ей с трудом, а эта тишина, что повисла между нами похожа на вечность.

— Микки, Уилла забрали сегодня ночью в больницу. У него обнаружили начальную стадию Лейкемии.

Это все что она сказала. Дальше мои уши заложила, я словно ничего не слышала, а в глазах начали появляться черные пятна. Я не могла поверить в то, что только что сказала мама.

Уилл был в больнице. И это был не сон. Я медленно стягиваю с себя одеяло и встаю на ноги.

Лейкемия означала только одно, это был рак крови.

Слезы водопадом полились из глаз, а перед глазами пробежала все моменты, проведенные с Уиллом.

Нет, это все-таки был сон. Это не могло быть правдой.

Я врываюсь в больницу, совсем забыв, как дышать, все мысли перепутались, а внутри было так, как будто мне несколько раз ударяли в живот, пока весь воздух не ушел из легких.

Я все еще надеюсь, что это ужасная шутка, самая ужасная шутка на свете.

Я не чувствую своих ног, когда поднимаюсь по лестнице в больнице в палату к Уиллу, они словно ватные и такие медленные.

Около палаты я вижу Миссис Джейн и ее мужа, он прижимает ее к груди, и я слышу, как она громко плачет. Я вижу Уилла. Он такой же как обычно, лишь лицо немного бледнее, чем раньше.

Он держит маму за руку, но заметив меня улыбается. Что если, все нормально? Все, ведь хорошо? Но увидев плачущую Миссис Джейн, я понимаю, что это не так.

— Уилл, — на одном дыхание произношу я и со всей силы обнимаю его. Его теплые руки обвивают мою талию, и он зарывается в мои волосы.

— Микки, я так испугался, — шепчет он мне на ухо, а я тем временем еще сильнее прижимаю его к себе.

От его свитера пахнет духами и каким-то дезодорантом, так всегда пахнет Уилл.

— Скажи, что все в порядке. Скажи, что это все не правда, прошу, Уилл! — перехожу на крик я, и на секунду поднимаю голову с его плеча и смотрю в его голубые глаза, которые полны жизни. Он не может быть болен, Уилл почти никогда не болеет. Он провел со мной столько дней, когда у меня был грипп или даже пневмония в детстве и ни разу не заразился, пусть все это будет глупой ошибкой, над которой мы через месяц будем смеяться. Я вижу, как скулы Уилла начинают дергаться, а по щеке начинает течь слеза, единственная слеза, ведь Уилл никогда не плакал, даже в детстве, когда разбивал коленки или падал с дерева. Никогда.

— У меня лейкемия, Микки, — он хватает меня за запястье, а я больше не могу дышать, я задыхаюсь, глотаю ртом воздух, но от этого становится только хуже, в животе появляется жуткая боль, как будто только что меня ударили туда коленом, глаза начинает дико щипать и по щекам льются слезы, они падают мне на ключицу и обжигают ее.

— Нет, я…это…нет, Уилл, скажи, что… — я не могу закончить свою мысль, слова словно пропадают, голова остается совершенно пустой. Пытаюсь что-то сказать, но у меня выходит лишь обрывки фраз.