— Каким же? — Таринор держал оружие осторожно, словно боялся выронить.

— Дай ему имя. Этот меч тот заслуживает. И заслуживает достойного владельца. Я этого имени уже не узнаю, но дай слово, что оно будет достойным. И уж конечно постарайся его не потерять. Иначе я тебе до конца жизни в страшных снах являться буду, паршивец! — Старик засмеялся, но смех тут же перешёл в кашель.

— Даю тебе слово, лорд Кальдор Моэн, хранитель клинка. — Проговорил Таринор. — Клянусь, что стану достойным его владельцем.

— Да уж теперь ты сам хранитель клинка, хехе. — Старик продолжал тихо посмеиваться, пока смех не стих совсем. — Прохладно здесь. Видать, зима надвигается. — Слова обратились в шёпот. — Грядут холода…

Глаза Кальдора Моэна закрылись, но на морщинистом лице оставалась лёгкая улыбка. Долгая жизнь старого хранителя клинка подошла к концу. Помолчав с минуту, конунг сказал всем выйти на улицу и расходиться по домам, назначив похороны на завтра. Хоть наёмнику было позволено остаться, но он всё же решил подышать воздухом. Таринор проводил глазами пропавшие в темноте фигуры людей и устремил взгляд на небо, непроглядную безлунную чернь с россыпью звёзд. Вдруг небесный простор озарился светом. Наёмник слышал, что такое бывает на севере, но никогда не видел такого. Или видел? Разве что в раннем детстве. Настолько раннем, что не осталось внятных воспоминаний. Но сейчас безоблачная чёрную гладь, слово по волшебству раскрасили разноцветные всполохи. Зелёные, красные, жёлтые переливающиеся волны. Таринор заворожённо глядел на это чудо. Словно сама природа отвлекала его от смерти Кальдора. Да и стоило ли грустить об этом? Человек прожил долгую достойную жизнь и закончил её с улыбкой на устах. Наёмник подумал, что и сам хотел бы умереть подобным образом.

Эту ночь Таринор ночевал у Эйвинда, в том же доме, где очнулся. На следующий день тело Кальдора Моэна сожгли на большом погребальном костре по старой северной традиции. Так, сказал конунг Стейн, хоронили достойных воинов, а Кальдор, без сомнения, таким и был. Грустных лиц при этом вовсе не было. Северяне верили, что души воинов уходят в мир гораздо лучший, чем этот, а потому грустить или оплакивать умершего, как это делают южане, значило бы не желать ему добра, а то и вовсе противиться воле богов. Когда всё закончилось, конунг велел Таринору следовать за ним в пиршественный зал.

— Значит, ты теперь уходишь. — Проговорил Стейн.

— Думаю, что так.

— Один ты далеко не уйдёшь, южанин. Там, — он махнул рукой. — Земли эльфов. В одиночку они непроходимы.

— Я думал как-нибудь проскочить.

— С тобой отправится мой сын Тогмур. — Конунг будто не обратил внимания на слова наёмника, а тот, услышав это, едва не поперхнулся.

— Тогмур? Зачем? А если нас схватят? Разве вам не жалко сына?

— И верно. — Задумчиво ответил Стейн. — Тогда пойдут оба. Тогмур и Иггмур.

Таринор раскрыл рот от удивления.

— Наёмник, пойми меня как отца. — Конунг понизил голос. — Тогмур мнит себя великим воином, но только и делает, что пьёт, бахвалится и задирает местных парней. Видят боги, стыдно мне за такого сына, а потому хочу, чтобы он узнал, что такое битва. Добыл славы на юге. Даже если он погибнет, хочу, чтобы он погиб славной смертью, а не сломал шею, спьяну прыгнув с крыши.

— А второй сын, как там его?

— Иггмур? Он славный малый. Мой младшенький. Ему тоже следует узнать вкус стали, прежде чем он превратится в подобие своего нерадивого братца.

— А сами-то они уже знают? — Вздохнул наёмник.

— Пока нет. Но отцу перечить не станут. Ступай в дом Гальдра, завтра они зайдут к тебе.

Ночь прошла неспокойно. Таринор ворочался и вздрагивал от холода и завываний ветра. Дом переставал быть уютным, будто бы умирал вслед за хозяином. Проснулся наёмник от стука в дверь. Могли бы прийти и чуть позже, подумал наёмник. За дверью оказался улыбающийся до ушей рыжебородый Тогмур.

— Ну что? Идём? — Его голос выражал нетерпение.

— Ваш отец сказал, что вас будет двое. — Зевнул Таринор. — Где брат?

— Иггмур-то? А там на улице стоит.

— Дай мне немного времени.

Наёмник умылся, переоделся и взял с собой меч с ножнами. Бросив последний печальный взгляд на комнату, он вышел на улицу. Тогмур разве только не подпрыгивал от нетерпения. Недаром его называли Рьяным.

— А братец где?

— Вон он. — Парень махнул рукой. — Иггмур!

Наёмник поглядел в ту сторону и увидел огромного черноволосого человека, обряженного в чёрную мохнатую шкуру, которого впотьмах вполне можно было бы принять за медведя. Когда он обернулся на слова Тогмура, широкое лицо озарила не менее широкая улыбка.

— Иду, братец! Иду! — Ответил он густым басом и зашагал, резко передвигая похожие на пару дубов ноги, о которые при каждом шаге билась внушительная деревянная дубина, привязанная к поясу. — Это и есть тот наёмник? Тогмур говорил о тебе. — добродушно улыбавшийся гигант глядел на Таринора сверху вниз, будучи на пару голов выше их с Тогмуром.

— Иггмур Большой, мой младший братец. — С гордостью сказал рыжебородый. — С ним нам не страшны все эльфы мира!

— У вас в роду великанов случаем не было? — Спросил наёмник.