Меня насмешил его космический лексикон, но он, не обращая внимания, продолжил свой рассказ:

– Когда впервые увидел тебя живьем, понял, что не ошибся, меня тянуло к тебе с невероятной силой, мне нравился твой бойцовский характер и в то же самое время искренность, уязвимость, незащищенность.

– Гамсийкой я стану другой, буду другой личностью, беспомощной меня уже нельзя будет назвать, - улыбнулась я.

– Да, там будут свои прелести, Таня, поверь, - и он поцеловал меня в губы, сначала нежно, а затем, чувствуя, во мне пульсирующее желание от его головокружительного присутствия рядом, поцеловал пламенно, освобождая мое тело от одежды для ласк и последующего экстаза.

На пике бушующей волны страсти, я снова проникла в тайны души, на сей раз той, которая выбрала меня своей матерью. Я видела его, моего будущего сына, как же он будет похож на своего отца! Могучий, авторитарный, независимый, а от меня он унаследует миролюбие, страсть к жизни, желание творить добро. Какой же сложной казалась мне в моем видении его судьба. Один все свое детство, ведь он будет гораздо смышленее других детей, мгновенно распознающий мотивы поведения всех, кто его окружает, обучающийся не использовать свои способности в угоду сиюминутному эгоистическому желанию. Этому на Гамсе он бы никогда не научился. Человечество подарит ему возможность обуздывать свое эго и размышлять о последствиях своих действий. Это впоследствии будет выделять его среди его нового окружения вне Земли. И именно это остановит ту войну, которую начал вести его отец. Я была счастлива! Я гордилась им заранее!

Мы лежали с Рутом в обнимку, поглаживая друг друга по раскаленным страстью телам.

– Я назову его Игнат, - прошептала я.

– Я видел, - подтвердил Рут, - земное имя.

– Ты не согласен?
– спросила я.

– У меня нет возражений, вряд ли нашему сыну облегчит и без того непростую жизнь странное гамсийское имя, - ответил Рут.

– Я уже им горжусь, - взбудоражено констатировала я.

– Да, он будет достойным сыном, - сказал Рут.

– Ты не отвергнешь его из-за того, что увидел?
– спросила я, намекая на то, что именно Игнат закончит начатую Рутом войну.

Рут рассмеялся.

– Ты так человечна, фламика, - пошутил он.
– Мой сын всегда останется для меня тем, кто он есть, моей кровью, моим продолжением, ничто не сможет этого изменить, как и то, что его мать теперь моя жена, моя не до конца ее земных дней, а моя навсегда, на бесконечность, навеки.

– Я твоя жена?
– переспросила я удивленно.

– Да, если гамсийка забеременела, то она автоматически принадлежит тому, с кем слилась в акте любви. Именно поэтому женщины моей расы как можно дольше оттягивают момент любви, не хотят терять свою независимость.

– А у вас есть что-нибудь типа ухаживаний?

– В том виде, как у вас нет, это скорее напоминает борьбу между мужчиной и женщиной, либо мужчина берет власть в свои руки, тогда гамсийка уступает, либо, если он слаб, то он терпит поражение, и женщина уходит.

– С ума сойти, значит, я была права, что устраивая для меня романтические свидания, ты порылся в моей голове, - с улыбкой сказала я.

– Я хотел тебя завоевать, фламика, я выбрал тебя, я никогда не сдаюсь, не забывай.

– А как же та, первая твоя любовь?
– спросила я.

Лицо Рута стало вдруг печальным, и блеск его глаз потускнел.

– Она погибла, фламика, смерть вырвала ее из моих рук, но в этот раз я ей не позволю забрать тебя. Я тебя найду, даже после твоей смерти в земном теле.

– А ее почему не стал после смерти искать?
– спросила я, чувствуя его боль от пережитого страдания.

– Она не родится больше в этой Вселенной, она ушла навсегда, безвозвратно для меня.

– Мне жаль, - сказала я, прижав его к себе поплотнее.

– Ты сейчас пойми, фламика, я тебя не отдам никому, никогда, ты моя навсегда, - он сказал это с такой уверенностью, я поняла, что даже смерть не сможет остановить его решимости и это немного напугало меня, ведь в моем сердце жило чувство и к другой душе, к тому, с кем мы были взаимодополнением, и даже мудрецы из Межгалактического Совета подтвердили это. Он считал эти чувства и мысли внутри меня.

– Если вспомнишь свое чувство к нему в теле гамсийки, в чем я вовсе не уверен, в той жизни с ним не будешь, просто сразу сейчас это пойми, я не позволю.

– Тебе не кажется это эгоистичным?
– спросила я.

– Нет, мне кажется это правильным, потому что я люблю тебя, а ты любишь меня. А то, что у тебя внутри есть еще кто-то, пусть будет, его вырвать из тебя не смогу, но тебя из его рук вполне, потому, что ты моя жена!

Сейчас, когда от Та Эла остались лишь далекие воспоминания, а Рут был рядом и обнимал меня, когда я носила его сына, слова гамсийца воспринимались легче. Вот только внутри меня где-то на задворках души скреблось что-то маленькое, стершееся со временем, но живое и не желающее умирать. Это что-то горело очень ярко, но ненавязчиво, не лишая меня свободы, не принуждая меня к выбору, оно просто горело, напоминая о себе теплом, разливающемся в моем сердце.

Я не стала спорить или возражать, в этом не было смысла, я просто прижалась к своему космическому мужу, вдыхая вместе с ним нашу будущую далекую судьбу.

Когда утром я проснулась в своей кровати, Рута не было. Это встревожило меня. Я мысленно пыталась связаться с ним, но ответа не услышала, что могло означать только одно - он далеко. Его не было до самого обеда, я как раз уже собиралась идти в лес и искать его корабль, хотя, он, разумеется, был в невидимом режиме, заметить я его не смогла бы. Но возможно хотя бы моя телепатия бы сработала!