Пейсли — девушка, которая заслуживает большего, чем я могу ей дать. Она заслуживает человека, который может дать ей все то дерьмо, которое девушки хотят и в котором нуждаются в отношениях. Я хочу ее больше, чем кого-либо раньше, но что-то глубоко внутри меня говорит мне, что я не могу причинить ей боль. Я не могу дать ей то, что она заслуживает, поэтому мне нужно отстраниться. Кроме того, для нее опасно связываться со мной. Это означает, что она может пострадать от того заговора, который начался с куклы, с вырезанным именем на ней, и закончится чем-то, что я не могу предсказать.

Убедившись в том, что мой трусы на месте, я спускаюсь вниз за водой, и что ты думаешь? Женщина из моей ночной фантазии также находится на кухне. Она стоит спиной к столешнице, глядя в кухонное окно и потягивает воду из стакана. Увидев ее после того, что я только что сделал, заводит меня. Мне не помогает также то, что единственная одежда на ней — это одна из моих рубашек, которые я ей дал раньше. Она закрывает больше кожи, чем то, что большинство девушек носят на наших вечеринках, но это определенно пробуждает мой голод к ней снова.

Когда я приближаюсь, она отвлекается от окна, и ее глаза встречается с моими. Она играет с подолом рубашки, и я замечаю больше того, чего мне не хватает. Не может быть, что мои грязные фантазии сравнятся с настоящей Пейсли.

— Прости. Я разбудила тебя?

Она ставит стакан воды на стол, и ее тело изгибается мне навстречу. Она маленькая, но ее ноги чертовски сексуальны. Они покрыты загаром. Тем не менее, она самая горячая девушка, которую я когда-либо видел, даже с волосами затянутыми в простой пучок и без макияжа.

— Нет, я не мог заснуть.

Я беру воду из холодильника, стараясь держатся подальше от нее, пытаясь не смотреть на ее ноги. Она искушение, которому я не могу поддаться. Моей фантазии будет достаточно.

Я еще не наполнил стакан, когда почувствовал, что Пейсли двигается позади меня. Ее маленькое тело в дюймах от контакта с моим, когда она останавливается. С силой, которую я не ожидал, она поворачивает меня к ней лицом. У нее это получилось только потому, что она застала меня врасплох. Тем не менее, она держит дистанцию между нами, смотря на меня с тем же взглядом, который я видел в ее глазах перед нашим первым и последним поцелуем. Ее движения соблазнительны, когда она скользит рукой по моей груди и поднимается на носочки, чтобы приблизить свои губы к моему уху. Ее слова почти ломают мое намерение держаться подальше от нее.

— Нам нельзя спать вместе, только потому, что мы оба не можем заснуть по одиночке. Я слышала, что не спать лучше, когда это делают вместе.

Это игра. Она хочет отомстить за поцелуй. Наш собственный вид извращенных развлечений. Даже если я сдамся, она проделает со мной то, что я уже сделал с ней. Я знаю это, и я все еще хочу взять ее на столешнице и доказать ей, что у нее нет силы воли, чтобы уйти. Что действительно меня останавливает — то, сколько она выпила сегодня вечером.

Вместо этого, желая, чтобы мое тело не реагировало на нее, я отвечаю, нежно отодвинув ее от себя.

— Сегодня поставим нашу игру на паузу.

Ей это не нравится. Она разрывается между тем, чтобы продолжить и сдаться.

— Но почему?

Она изучает мое лицо. В ее глазах обида, которой не было, когда я оборвал наш поцелуй на диване. В тот раз она увидела, что это вызов. На этот раз ей кажется, что я не хочу ее. Она так ошибается, но я не хочу, чтобы она это знала.

— Ты слишком много выпила сегодня.

Улыбка освещает ее лицо. В ее слова возвращается дразнящий тон.

— Я думала, что большой, плохой Берк Хенсли делает, как ему заблагорассудится, берет то, что хочет, и к черту мораль.

Ее рука пробегает по моей груди. Я останавливаю ее движение до того, как ее рука добирается до моего затылка. Это мне не подходит. Я делаю то, что мне нужно для выживания. Я забочусь о своей семье любым возможным способом. Я защищаю свой бизнес и свое имя в этом городе. Умышленное причинение вреда кому-то невиновному — это не тот, кто я. Я не пользуюсь девушками, не задираю людей, которые не заслуживают этого, и не убиваю ради забавы — независимо от того, что говорит недавняя история.

— Иисусе, Пейсли. Я мудак, но я знаю, что это неправильно.

Я потираю виски. Эта девушка не покидает мою голову, создавая в ней бардак из сексуальных фантазий

— Прости. Я не это имела в виду, — заикается она, когда я возвращаюсь к наполнению своего стакана.

Пейсли остается на месте. Когда мой стакан наполнен, я снова смотрю на нее, делая большой глоток воды и осушая половину стакана.

— У меня есть вопрос, на который я бы хотел получить ответ, — говорю я, когда опускаю стакан и наблюдаю, как она запрыгивает на стол и затем скрещивает ноги, обнажая еще больше кожи для моих голодных глаз.