— Я знаю. Я пришел к такому выводу в тот самый момент, когда этот кирпич пролетел через наше окно прошлой ночью.

— Кто бы там ни был, тот парень... он не тот, кто стоит за этим. Я даже не уверен, что у него есть для нас ответы. Он может дать нам подсказки, но я сомневаюсь, что он знает все.

Кай смотрит на потолок, как будто ответы появятся, если он сосредоточится достаточно сильно.

— Кто-то нанял его сделать грязную работу. То, что я не могу понять, это то, что Энтони и этот парень получают от этого. Им обоим было наплевать, если их поймают и убьют. Что такого им пообещали, что они готовы добровольно пойти на смерть?

Мне интересно то же самое, и я не могу придумать нормального объяснения этому.

— Понятия не имею. Что нам с ним делать?

— Мы получим от него любую информацию. Прими как данность — он скормит нам только то, что они хотят, чтобы мы знали. Все, что он говорит, может ввести в заблуждение. Мы должны выяснить, что он знает, и попытаться понять, что из этого правда. Нам придется избавиться от него, но нам нужно быть более осторожными. У кого-то есть доказательства наших грехов, и нам не нужно давать им больше.

Я киваю в знак согласия. Кай, очевидно, хочет еще что-то сказать. Я сижу молча, в ожидании.

— Что знает Пейсли?

Вот оно. Говорить о Пейсли с ним — это последнее, что я хочу делать, но я понимаю, что ему нужно подтверждение, что она не побежит к полицейским.

— Она все знает. Она узнала все по фотографиям. Я решил, что единственный вариант — дать ей полную картину.

Он сводит брови, мои слова рождают еще больше вопросов. Тот, который я ожидаю, снова срывается с его языка.

— Так... она знает, что ты убил человека? Она знает, что я избавился от тела, и она не только не убежала из этого дома вчера ночью, крича, но и спокойно спала в твоей постели? Что я сегодня прервал, невинную беседу?

— Она понимает. Ей это не нравится, но она понимает. Она не сдаст нас.

Я игнорирую его последний вопрос, потому что он намекает, трахал ли я ее. То, что произошло за закрытыми дверями сегодня утром, — это между Пейсли и мной. Кроме того, это ни в коем случае не его дело. Кай замолкает на мгновение. Эта ситуация заставляет его нервничать.

— Ты понимаешь, что это подвергает ее опасности, верно?

Кай указывает на очевидное. Но все несколько сложнее.

— Да, знаю. Так или иначе, она уже влезла во все это. Даже если я буду держаться подальше от нее, я не могу быть уверен, что кто-то не придет за ней, и в этом случае она останется без моей защиты.

— Ты тоже не хочешь держаться подальше от нее, не так ли? Она — твоя месть?

Мама Кая была мечтателем. Романтиком. Будучи замужем за монстром, она рассказывала истории о любви Каю вместо сказок на ночь. Когда мы были детьми, она говорила нам, что мир будет против нас, но нам нужно победить. Она называла влюбленность местью человека миру.

— Она не похожа ни на что, что я знал раньше.

Не говоря больше ни слова, мы допиваем кофе и направляемся в офис. 

Брэйлин ждет меня у двери. Не удивлюсь, если она увидела в окно, что Берк подбросил меня. Она взвинчена больше, чем когда-либо.

— Где ты, черт возьми, была?

— У Тиган.

Не совсем ложь. Я была у Тиган. Не совсем правда, ведь я умалчиваю о том, что спала в постели Берка, открыла ему то, о чем никому не говорила, а потом позволила ему трахнуть себя. Если она так реагирует на мысль о том, что я была с Берком, нет смысла посвящать ее в остальную драму. «О, кстати, пока я была там, я узнала, что кто-то следит за мной и фотографирует, после того, как какой-то урод бросил в окно кирпич. Не волнуйся, ему не удалось уйти, и я думаю, что Берк и Кай уже убили его, но твои доводы совершенно бессмысленны».

— У Тиган? У Тиган? Ты имеешь в виду у Берка? Потому что это одно и то же. Да у тебя на лице написано, что твоя ночевка оказалась не девичником с масками и сплетнями, а скорее тебя оттрахали, как последнюю шлюху!

«Привет, горшок. Познакомься с чайником».

— Это была долгая ночь, Брэйлин. Я не хочу обсуждать это.

У Брэй вид сумасшедшей. Ее руки дрожат. Темные круги под глазами, должно быть, она не сомкнула глаз этой ночью. Кажется, она вот-вот слетит с катушек. Я видела это раньше. Не у нее, у других. Особенно ярким примером был наш приемный отец. Я всегда ненавидела это. Он никоим образом не был отцом для нас. Мы просто называли его «Джо» в хорошие дни и худшими словами в плохие.

Джо был наркоманом. Он глотал таблетки, нюхал, курил или ширялся всем, чем мог. То, как ведет себя Брэйлин, и то, как она выглядит, напоминает Джо в те дни, когда он искал дозу. Это были худшие дни в том доме. Он был ослеплен яростью и необоснованно жесток. Однажды он пришел поздно и разбудил меня, неоднократно ударив в живот. Он кричал, что в гостиной бардак, а затем просто вышел из комнаты, пока я лежала там, не в силах пошевелиться от боли.

Она принимает? Вот почему она так ведет себя?