Другая был блондинкой, но, в отличие от Донны, волосы у неё были почти серебристые и лежали на одном плече мягкой волной, сколотые в хвост какой-то хитрой брошью, инкрустированной бирюзой. Драгоценные камни в монастыре были запрещены – но девочки всё равно старались кто во что горазд.

Эрика ответить не успела. Только она повернулась и осмотрела оценивающе заинтересовавших Юргена учениц, как их заслонили два других силуэта: полного мужчины, которого оба гостя знали по фотографиям под именем магистра Брюнера, и давешней худощавой ученицы.

– Нашёл! Нашёл, господин Розенкрейцер! – сообщил запыхавшийся Брюнер.

Юрген переключил внимание с Брюнера на сопровождавшую его тень.

– Нет… – сказал он твёрдо.

– Да, господин Розенкрейцер! Да! Рад представить вам юную Кассандру Кинстон, владелицу судостроительной компании «Дастиш Зонг»! – директор обернулся, намереваясь указать на стоявшую рядом с ним ученицу, но обнаружил, что тыкает пальцем в пустое место.

Брюнер покосился на гостя, сидящего перед ним, затем выглянул в коридор, но, так и не увидев там никого, вернулся в кабинет.

– Не важно, – Юрген оперся о стол. – Я её не беру.

Он встал, собираясь покинуть кабинет, но директор ловко закрыл дверь у него за спиной.

– Вы правы, господин Розенкрейцер, это абсолютно не важно! Все её документы у меня. Леди Кинстон вы видели и, стало быть, теперь сможете познакомиться с ней наедине, – Брюнер прокашлялся и, миновав Юргена, опустился в своё кресло за массивным дубовым столом. – Она немного пуглива, – пояснил он, не поднимая взгляда от бумаг. – Знаете… это бывает… В её возрасте у… девочек, – Брюнер покосился на Эрику.

– У меня не было, – поспешила заявить та и, в общем-то, не соврала. Девочки часто становились пугливы, когда их сексуальные порывы сдерживали до наступления официального совершеннолетия – то есть до двадцать первого дня рождения. Перед Эрикой такой проблемы не стояло никогда, и потому страх перед мужчинами был ей неведом – как и любые другие социальные запреты, насаждаемые обществом.

Юрген повернулся к двери.

– Не торопитесь, господин Розенкрейцер, – одёрнул гостя магистр Брюнер, – успеете сблизиться со своей невестой. А для начала нам с вами нужно уладить некоторые формальности… В преддверии её Посвящения.

Юрген попытался ретироваться, но Эрика перегородила ему дорогу, развернула и направила в цепкие лапы директора.

***

– Предательница! – шипел Юрген, когда они вырвались наконец на свободу, закончив бумажную волокиту.

– Не валяй дурака! – отвечала Эрика ему в тон. – Ты не можешь просто вернуться домой без неё!

– Почему это? – Юрген даже остановился и заинтересованно уставился на подругу.

– Господин Рабан лишит тебя наследства!

– Плевать! Я стану контрабандистом!

Эрика застонала. Иногда дурость приятеля доводила даже её.

– Юрген, – она вцепилась в его рукав и заставила посмотреть себе в глаза. – Женишься и гуляй смело. Никто не будет тебя ни к чему принуждать.

– Она же уродина! – не выдержал Юрген и выдернул свою руку из пальцев Эрики. – Мне её целовать! Хочешь сделать это за меня?

Лицо Эрики приняло задумчивое выражение, и Юрген ответил за неё:

– Разумеется, нет!

– Я просто не люблю целовать девочек! В отличие от тебя!

– Я люблю красивых девочек, Эрика! Красивых, а не таких, как… —он лишь сделал неопределенный жест и, развернувшись, двинулся по коридору прочь.

Некоторое время Эрика следила, как удаляются его широкие плечи, облаченные в шёлковую чёрную рубашку, а затем, негромко крикнув: «Юрген!» – бросилась следом за ним.

Кассандра, стоявшая за углом, только стиснула кулаки и проглотила подступивший к горлу ком. Никогда, с тех самых пор, как её лапали за дверями класса, приговаривая: «А она точно девочка? Да ну! Не похоже! Смотри! Ничего нет!»… С тех самых пор, как она прочитала, что её состояние – лишь естественная реакция девочки на выброс гормонов… С тех самых пор, как ей стукнуло семнадцать, Кассандре не было так обидно, как в этот момент.

Шелестя сутаной и широко перешагивая длинными ногами, она вернулась в келью и долго ещё разглядывала себя в зеркале, пытаясь понять: что же с ней не так? Но, так и не поняв ничего, рухнула на кровать, не раздеваясь, и почти что сразу уснула.

Юрген Розенкрейцер не любил, как он выражался, «проблемных девочек».

За двадцать пять лет жизни в статусе наследника империи «Stellar Power» он убедился в том, что все девочки делятся на два типа: девочки, которые хотят забраться к нему в постель, и девочки, которые рассчитывают дотащить его до алтаря. Если первые имели все шансы на успех, то потуги вторых были попросту смешны, потому что судьба Юргена была предрешена давным-давно – и потому он смело расписывал перед ними все блага, доступные членам клана Розенкрейцеров до тех пор, пока они не попадали к нему в постель.