Да, это естественно, что невесту наследного принца с самого утра возьмут в оборот. Свадьба вообще должна была стать грандиозным событием. Торжество готовили четыре месяца. Роскошные угощения, бал, концерт, фейерверки. Приглашено множество гостей. В частности королевское семейство с той стороны колодцев в полном составе.

Арабель поднялась с софы и подошла к Сюзон. Вывела её из беседки:

– Пойдём, провожу тебя в твои покои. Ты прекрасно выступишь и без ещё одной репетиции.

– Нет, – взмолилась, Сюзон. – Лучше помоги мне найти Амалию.

– А ты у Маркеля не поинтересовалась, где она?

– Я не могу поинтересоваться у Маркеля. Потому что он сейчас с Себастином. А мне нельзя сегодня видеть Себастина до начала брачной церемонии, – совсем сникла Сюзон.

– Я помогу вам найти сестрицу, – присоединился к девушкам Йонни.

Он подхватил обеих под руки и повёл в сторону дворца.

– Ты зря переполошилась, – всю дорогу успокаивала подругу принцесса, пока на крыльце дворца им не повстречался Маркель.

– А разве Амалия не с вами? – озадачился он.

Теперь и Арабель испытала тревогу. Как это братец не знает местонахождения своей супруги? С тех пор, как два месяца назад Маркелю и Амалии отыграли восхитительную свадьбу, они были практически неразлучны. Оторвать одного от другого было невозможно.

Но тревожиться долго не пришлось. В одном из коридоров дворца пропавшая была обнаружена живой и невредимой. Правда, немного запыхавшейся.

– Амалия, – обрадовалась Сюзон, – ты где пропадала?

– Я… э…

Сюзон не стала дожидаться ответа – судорожно вцепилась в подругу и потянула её в камерный зал.

– Нам надо успеть ещё разочек отрепетировать.

Маркель увязался за ними. Может быть, Сюзон собиралась прогнать номер без посторонних глаз, но ему не хотелось расставаться с Амалией – и так всё утро её не видел и даже начал беспокоиться, куда она пропала. В последнее время она сделалась немного рассеянной, быстро уставала, и это только усиливало тревогу. К счастью, Сюзон не стала возражать против его присутствия, если вообще заметила. Такой смятённой он невесту брата ещё не видел. Хотя чему удивляться? Его пичужка тоже чуть не умерла от волнения накануне их свадьбы.

Камерный зал оказался совершенно пуст – ни работников, ни слуг. Его уже успели украсить накануне, а накрывать столы было ещё рано. Маркель сел в кресло первого ряда. А девушки поспешили к инструменту. Он обожал слушать, как Амалия играет, хоть делала она это крайне редко – считала, что не имеет выдающихся талантов. Его пичужке не понять, что дело даже не в звуках, которые она извлекает. Маркель готов был часами смотреть на её тонкие длинные пальцы, скользящие по клавишам. Волнительная будоражащая картина, в момент включающая воображение.

Пространство заполнила музыка. Сюзон развернулась лицом в зал. Маркель уверен был, что сейчас перед её глазами стоит Себастин. Удивительная девушка. Внешне холодная, но там, за ледяной коркой, оказалась трепетная сильная натура, способная так отчаянно полюбить и так отчаянно сама нуждающаяся в любви, что Себастин капитулировал. Маркель и не думал, что его рассудительный брат способен потерять голову.

Музыка растеклась чувственной волной и Сюзон запела. Голос звучал нестерпимо проникновенно.

Пришла. Стою перед тобой,

открыв души мятежной двери.

И сердце не устанет верить,

Что так назначено судьбой.

 * * *

Пришла. Надолго, насовсем.

Как неизбежность многоточий,

Как звёзды этой тихой ночи.

Не надо спрашивать зачем.

 * * *

Пришла надеяться, дарить,

Отдать и взять, и выпить жадно,

Любить до искр, гореть нещадно,

Дышать тобой, тобою жить…

Как только прозвучал последний аккорд, Сюзон стрелою выскочила из зала. А вот своей пичужке Маркель не дал упорхнуть. Поймал, посадил рядом. Сорвал лёгкий поцелуй.

– Так где ты была всё утро? Я соскучился, – ещё один, уже более основательный поцелуй.

– У доктора Матье.

У доктора? Ну вот. Чутьё Маркеля не подвело – он же заметил, что ей в последнее время нездоровится. В груди заныло.

– Ты больна?

– Нет, не беспокойся, я здорова, – быстро ответила она. – Совсем-совсем здорова. И я, и…

Её щёки вспыхнули румянцем. Маркелю нравилось, что смущение всегда проявляется краской на её лице. Он коснулся тыльной стороной ладони пылающей кожи и почувствовал, что самому становится жарко. Но почему Амалия смутилась? Всё-таки что-то в её ответе не то.