Боль, сомнения, ревность, недоверие, ненависть и тоска. По тому, что было или могло быть. По тому, кем мы стали или могли стать.

По тому, что уже не изменить никогда и не исправить.

— Я умею признавать свои ошибки, Кейт. А ты?

— А я предпочитаю их не совершать. Как Мари?

— Жива и здорова.

— В больнице?

— Нет. Мы нашли иной способ выздоровления.

Я сощурилась, внимательно на него взглянув. Помнила я об этих способах и о последствия тоже. На своей шкуре опробовала.

— Привязал-таки.

— Она была очень плоха.

— Или вы просто решили пойти лёгким путём. Как всегда.

— У нас с тобой был лёгкий путь? — усмехнулся Рейф.

— А мы с тобой то самое исключение, которое только подтверждает правило.

Я видела, что он хочет сказать что-то еще, но вместо этого кивает своим мыслям и произносит:

— Начнём.

Тоже кивнула, вновь поворачиваясь к стене и упираясь в неё руками. Глаза закрыты, и я сама превратилась в слух.

Вот оборотень выпрямился, скинул пиджак и подошел ближе. Теперь нас разделяли каких-то двадцать сантиметров.

Тепло.

От него шло тепло, и я невольно подалась назад. Всего на миллиметр, но не смогла устоять. А оборотню только это и надо.

Первое прикосновение к спине. Его два пальца нарисовали непонятный узор на лопатке. Сначала на одной, потом на другой.

Провели прямую по спине, пересчитав все позвонки. Медленно, чуть надавливая, заставляя меня задержать дыхание и выгнуться.

Затем вверх. На этот раз быстро. Задержались на последнем позвонке у основания шеи, чуть массируя его, затем руки нежно коснулись напряжённых плеч.

Близко.

Расстояние между нами уменьшилось вдвое, а мой пульс участился раза в три.

Закусила губу, чтобы сдержаться, заставить себя стоять на месте и молчать. Ни звука.

А дыхание уже сбилось.

Горячее дыхание у шеи, заставившее меня задрожать. Он не касается кожи губами, всего лишь волос, но этого хватает, чтобы тело пронзило словно электрическим разрядом.

Оно уже не слушалось. Оно чуяло хозяина. И внутри меня просыпалось что-то звериное, чужое, неправильное. Ворочалось, стряхивая пепел сгоревшей души и расправляя плечи.

Меня трясло всё более ощутимо.

Проклятье! Такого раньше не было. Наверное, всё дело в том, что мы так долго не встречались. Воздержание плохо повлияло на нас обоих. Мы даже до половины не дошли, а сил держаться уже больше нет.

Еще немного, и зарычу… прогнусь вперёд, прижимаясь бёдрами к его, ощущая его желание.

— Уходи…

Шёпот едва слышен, и в нём столько боли, что я замерла.

— Ч-что?

— Кейт, — Рейф попятился и глухо зарычал. — Если ты… если не хочешь, чтобы… уходи… Беги отсюда… и не… больше не приходи! Это хуже, чем пытка… эта хуже, чем боль… видеть тебя, чувствовать, ощущать желание и держаться, — снова рык, захлебнувшийся на вздохе. — Проклятье…

Я резко поворачиваюсь, обнимая себя за плечи, и смотрю, как его буквально корёжит.

Это страшно.

Да, ненавижу. Его, себя, нашу жизнь, но не так… Так неправильно. И я не понимаю причин или не хочу понимать.

— Рейф?

Он застыл и медленно поднял голову.

Совершенно мёртвые и пустые глаза. Совсем человеческие. Лишь крохи янтаря как жалкое напоминание того, что было когда-то.

— Рейф!

Он неожиданно усмехнулся, и капельки крови окрасили уголок губы. Омару стёр их лёгким движением и усмехнулся еще сильнее.

— Не так… не здесь…

И, пока я хлопала ресницами, пошатнулся и стал оседать на пол, пока не упал на колени.

Кровавая усмешка и тихое:

— Прости… теперь ты свободна.

Рейф Омару никогда не просит прощения. Он всегда знает, что делает, и никогда не ошибается.

Рейф Омару силён, могуч и беспощаден. На его пути стоять нельзя — сломает, уничтожит, перекуёт под себя. Любого.

Рейф Омару всегда прав.

Рейф Омару не может упасть к моим ногам, захлёбываясь собственной кровью. Этого просто не может быть…

И только тогда я закричала.

Конец.

Больше книг на сайте - Knigoed.net