– Мы завтра уходим в море, – сообщила я.

– В море? А там у вас будет судовой врач?

– Я точно не знаю, обычно в больших рейсах бывает фельдшер, но этот будет короткий.

– Тогда вам лучше отложить экспедицию. Это серьезная травма. Могут быть осложнения.

– Но мне нужно пойти в этот рейс!

– Вы рискуете! Я работал со спортсменами и насмотрелся на халатное отношение к травмам!

– Я не могу отказаться от этого рейса! Это мой шанс завершить диссертацию!

– А потерять конечность не боитесь? Вам что дороже?

– Неужели так серьезно? Шов ведь наложен. Может, само все затянется?

– Затянется, конечно. Но вы рискуете. Я не шучу! По крайней мере, никаких физических нагрузок: покой больному органу! После рейса можете зайти, если я еще не уйду в отпуск. Вот вам контактный телефон. В любом случае проверьте состояние. И впредь осторожней… с бордюрами.

Мне показалось, что он слегка усмехнулся одними глазами. Я вышла из кабинета. Ко мне подошел Андрей.

– Ну что? Ты там долго пробыла!

– Зашили рану. Вот рецепты, надо зайти в аптеку, она здесь за углом.

Мы еще немного посидели в коридоре. Я чувствовала, как ослабевает действие укола и заморозки. Боль в колене снова слегка обозначилась. Мы поговорили о возможности задержки рейса на день-два из-за штормовой обстановки, и я пожаловалась, что хочу в отпуск. Может, повезет разжиться дешевой путевкой на пару недель где-нибудь неподалеку от дома.

Доктор вышел из кабинета и прошел в процедурную, бросив быстрый взгляд на нас с Андреем. Потом мы вышли из здания, зашли в аптеку, закупили лекарства и отправились назад в отделение. Разговор не клеился. Каждый пребывал в своем личном пространстве.

– Ну, что он сказал? Жить будешь? – Андрей снова начал в своем духе понемногу меня цеплять.

– Жить буду, но пока не решила…

– Пока не решила, с кем! – хмыкнул Андрей, явно намекая на мой интерес к доктору.

– Вот именно! – парировала я. Уверенность потихоньку возвращалась ко мне. Это был тот случай, когда дорога домой – уже сама по себе вознаграждение!

Мы заехали на территорию отделения, и он высадил меня у коттеджа. На обед в столовую я не пошла. Отдала свой талон студенту и попросила принести второе блюдо и бутыль воды. Я улеглась на постель, раскрыла журнал и мысленно заново проиграла всю сцену с доктором. А может, правда остаться на берегу? Может, именно за этим я ныряла в штормовое море? Чтобы брюнет зашил мне колено? Этот его быстрый взгляд в коридоре!..

А потом повалили сотрудники. Наверное, от скуки. Зашел шеф, справился о моем здоровье, и наконец явился студент с обещанным вторым блюдом. Я была голодна: желудок прилип к позвоночнику! Подошли и другие студенты, узнав о моей травме во время героического поиска их в городе. Даже блондинка заскочила с визитом. Начались обсуждения последних новостей на побережье, главной из которых была сводка погоды – шторм затихает, а значит – скоро отход! Один из студентов вытащил местную газету, которую кто-то из сотрудников привез утром в отделение. На первой странице шла речь о побеге из города местного чиновника, бывшего директора сейсмологической станции. По предварительным данным, на личном самолете были вывезены важная документация, данные научных исследований в регионе за последние годы и внушительная сумма денег наличными. Я попросила оставить мне газету.

А потом мы сцепились с блондинкой. Она ехидно заявила, что было крайне глупо ломать себе ноги на ровном месте, когда такие события в городе! Я холодно ответила, что бездарно прыгать в пустой бассейн, когда рядом – океан! Каждый понял мой выпад по-своему. Девушка, наверное, решила, что речь идет о выборе Андрея. Тот, в свою очередь, еще не отцепился от доктора, задетый вероятностью занять «вторую роль». Остальные с интересом наблюдали, как бьются две самки за первенство в стае. А я пожалела о своих словах. Надо было дать ей выиграть. Есть тип борьбы, когда необходимо давать сопернику липовый шанс и, не уставая, приучать его к ложным победам!

На следующий день мы вышли в море. Таможенный осмотр парохода перед выходом из бухты занял несколько часов. Такого здесь еще никогда не было. Рейс был по сути каботажный. Мы даже не выходили в нейтральные воды. Но проверяли все до последнего помещения. Просмотрели все упакованное оборудование в лабораториях, рылись в личных вещах сотрудников и команды, отвинчивали решетки вентиляторов. Машинное отделение, трюмы, камбуз были обысканы до последнего тюка и кастрюли, расчехлили лебедки и компрессоры на палубе, вскрыли ящики для геологических образцов. Старпом, боцман и шеф бегали по всему пароходу, едва успевая открывать и закрывать емкости.

Капитан стоял на верхней палубе и мрачно цедил сквозь зубы: «Это не проверка, это обыск! Чего они ищут? Ходят слухи о каком-то сбежавшем чиновнике! Предвыборный ажиотаж! Говорят, самолет нашли в горах, а пилот и груз исчезли! Думают, что он мог скинуть с самолета контейнер с грузом в море. А тут пароход ушел из бухты на сутки. Решили, что команда могла заметить ящик и поднять на борт!»

Подошел расстроенный шеф:

– Похоже, мы сегодня вообще не выйдем. Всю аппаратуру перевернули вверх дном!