– Ну вот, значит, точно Лина, я так и знала!

Гидша-администратор представила:

– Знакомьтесь, ваш тренер на время заезда – Полина Сергеевна Линникова – Лина, прошу любить и жаловать!

– А как ее любить-то будем? Прям зверем смотрит! – буркнул стоящий рядом лысоватый мужчина в брюках ADIDAS.

– Сначала догони, потом посмотришь! – хмыкнул его приятель.

– Итак, можете звать меня Лина, откликаюсь, – пошутила тренер.

– Вообще, она та еще стерва, – прошептала Хвыля, – но интересная девочка!

– У кого нет велосипедов – пройдите в пункт проката, там вам их выдадут после предъявления паспорта и купона путевки. Остальные велосипеды я сейчас осмотрю, чтобы не было поломок в дороге. Трек сложный. Сегодня мы его весь не пройдем, покружим вокруг базы. А пока познакомимся.

Лина перечислила свои разряды и награды, которые я тотчас же забыла. Я изучала эту девушку и почувствовала грусть, глядя на нее. Она была красива: темно-русые, гладко зачесанные и собранные в узел волосы оттеняли белизну чуть выпуклого лба. Темные брови вразлет сошлись у переносья. На мир взирали диковатые, слегка раскосые рысьи глаза. Их серовато-медовый блеск придавал лицу холодную страстность, а чуть вздернутый нос – упрямую детскость. Она была стройна, но крепкого сложения: маленькая упругая грудь, накачанные ягодицы. Темные круги под глазами и общий тускловатый вид говорили о ее бедности, о той борьбе за выживание, которая не пощадила дивной, редкой красоты девицы. Было видно, что летом она работает на износ, а зимой, скорей всего, голодает и занята черт знает чем! В ней чувствовались одновременно темперамент и излом.

– Я слышала, что эта краля в прошлом заезде измотала всех в хлам, чуть не насмерть! – подтвердила мои мысли Хвыля.

«Может, хоть сброшу пару килограммов по случаю», – с надеждой подумала я.

Потом мы сели на велосипеды и, медленно крутя педали и хрустя гравием под колесами, выехали с территории базы на трек.

– Ничего, – бодро крикнула Лина, – будет вам и асфальт! Это на выезде мягковато.

Вскоре дорога стала тверже, представляя собой утрамбованную темную насыпь. Битум, кажется, называется? А дальше начался асфальт. Стало легче педалить. Я шевелилась, как во сне. Даже в море я гребу шустрей! Седло и колено поскрипывали. Нога разгибалась еще плохо. Я уже устала в самом начале пути. Народ уныло гнул спины, мерно работая ногами. Лина что-то выкрикивала на ходу, наверное, это касалось дороги. Я уперлась взглядом в переднее колесо, стараясь не въезжать в мелкие рытвины на асфальте. Было трудно. Совсем отвыкла двигаться.

Мы уже отъехали на приличное расстояние от ворот спорткомплекса, и нам открылся потрясающий вид: дорога рассекала поля и тянулась вдоль перелеска. Мы делали малый круг, как и обещала нам Лина, миновав основное шоссе, тянувшееся вдоль крутого берега реки. Мы только вскользь окинули взглядом горизонт, наполовину скрытый за деревьями, растущими на склонах. Лина свернула с основной дороги и повела нас по малому треку вокруг базы. Мы захватили часть города, проехали по узкому шоссе вдоль парка и, сделав плавный поворот, погнали назад в спорткомплекс. Мы въехали в другие ворота спорткомплекса и, лавируя между корпусами, вернулись на площадь перед столовой.

– Ну что, устали? – спросила Лина. – Ничего, скоро привыкнете. На сегодня все! А сейчас – рассыпьсь! Отдыхайте! Обед в полвторого! Завтра жду вас здесь же. Не опаздывать!

Она исчезла, а мы рухнули на газон и перевели дух после первого заезда. Потом мы завезли велосипеды вниз, в подсобку, и поднялись на жилой этаж. А дальше – душ, топчан, столовая. У меня ныло колено и даже слегка припухло, но все же ходить я могла. Прибежала наша женщина-гид и объявила:

– Сегодня после чая в холле на этаже состоится вечер знакомств. В программе чай, конфеты, личные истории, конкурсы, викторины под музыкальное сопровождение лучшего местного аккомпаниатора и аплодисменты участников! Всем быть на месте! Опоздавших ждет штраф!

Вот чего я всегда боялась в подобных местах: нечаянной радости санаторных утех! Возможно, не слишком долго будут мучить: пристрелят сразу? Или есть смысл откупиться, принести конфет из буфета, высыпать их на стол и под шумок смыться? «Ладно, потерплю, раз уж здесь», – подумала я без особой надежды избежать событие.

«Чай» последовал сразу после чая: принесли из столовой конфеты, печенье, пирожное, пирожки и другие чайные радости. Застелили столы, уселись в кресла. Появились гид и массовик с баяном. Дело приняло серьезный оборот. Мужчина тронул инструмент. Резануло живым громким звуком.

– Щас бы частушки с похабщинкой! – хмыкнул мужчина по соседству.

– Ага, и в пляс! – подхватил второй. – И по 150 водочки для разгону!

– Так с этого и надо начинать! А то – конфетки с чаем! Кого здесь заберет?

– Ой, да ладно вам, мужики! Успеете еще! – буркнула женщина слева.

Хвыля мне изменила и затерялась где-то между моделью с дочерью и миловидной блондинкой. Это был как раз тот случай, когда ее близость могла оказать услугу в виде амортизатора от внешнего натиска. Но я уже усвоила урок из жизни: настоящие трудности – всегда мои!

Массовик предложил ссыпать все конфеты и печенье в один большой пакет. Так, по его мнению, должен был выглядеть основной приз победителю конкурса. А задача была проста: наиболее образно описать жизненные обстоятельства, которые привели участника заезда именно сюда, в глушь, в места давно забытые. Победителем окажется тот, чья драма сильнее тронет сердца присутствующих. Если не вдаваться во все случаи тягот людских с их женами-детьми-ремонтами и ипотеками, то несколько историй могли привлечь внимание за остывшей чашкой чая. Модель, артистично указав на дочь, воскликнула: «Вот, родила на свою голову, если не сказать покрепче, теперь вожу ее подальше от компьютера! Здесь вроде лошадей обещали показать участникам, сводить на местный ипподром. Дочь от них без ума, но, увы, без взаимности! Они шарахаются от несравненной Юлии!»