Под деревьями, куда он нырнул, желая срезать и абсолютно не разбирая дорог, ночь давно вошла в свои права. Стволы выпрыгивали из окружающего мрака неясными тенями, ямы, засыпанные прошлогодней хвоей и листьями, лезли под ноги, а сучки, высовывающиеся под нереальными углами, будто желая поранить, перегораживали путь.

Мишкино умение ориентироваться на местности сводилось к редким вылазкам с друзьями, на шашлыки в ближайшие от города перелески и парки. Но он бежал, не снижая скорости, будто видел в темноте. Уже много позже, вспоминая свой безумный марафон по пересеченной местности, парень с ужасом признался себе, что человек так бегать не может. Но сейчас, он мог думать лишь об одном, что не успевает. А когда показался первый забор деревни, Мишка с легкостью еще прибавил.

В доме Стасиной бабушки стояла подозрительная тишина. Похоже, все в порядке. Сердце почти встало на место, но мозг, перетружденный за последние несколько минут, слегка подтормаживал, воспринимая окружающую действительность отдельными стоп кадрами.

Вот крыльцо и входная дверь скрипит, глухо так, еле слышно. Вот длинный полутемный коридор и свет, пробивающийся сквозь узкую щель. Разбросанная битая посуда, еда, рассыпанная по полу. А на диване Тимка навис над его девочкой, удерживает ее руки над головой, что-то шепчет в самое ухо, улыбается. Вот она дергается, пытаясь вырваться, но парень лишь сильнее вжимает девушку в диван.

Больше не сдерживаясь, Михаил подлетел и сдернул Тимура с Насти. Сила, которую он вложил в этот рывок, оказалась столь велика, что парень, перелетел комнату и врезался в стену. К Насте он, однако, не подошел, чувствуя неудовлетворенность не до конца выплеснутой ярости, лишь мельком, убедившись, что девушка не пострадала, и бросился к Тимуру. Тот как раз поднимался, придерживаясь одной рукой за стену.

— Ты что? — Тимур скривился от боли, потирая ушибленный затылок.

Михаил, не отвечая, врезал ему справа, замахнулся, но слева ударить уже не сумел. Тимур увернулся, кувырком ушел в сторону, и вскочил на ноги. Мишкин кулак врезался в стену, но боль лишь еще больше разозлила его. Он вновь сократил дистанцию, ничего не видя, кроме этого ненавистного лица, не желая слышать, о чем он там лопочет. Убить его! Убить!

Тимур опять извернулся, но не убежал как в прошлый раз, а резко толкнул Мишку. Тот невольно сделал два шага назад, ловя равновесие, и тут мимо него просвистело что-то металлически блеснувшие, с глухим стуком врезалось в стену и практически сразу исчезло. Михаил обернулся и замер. Перед ним предстала картина, достойная фильма ужаса: девушка с растрепанными волосами, прядями скрывающие низко опущенное лицо, взгляд из под бровей, сгорбленная фигура, и широкий длинный нож в безвольно опущенной руке. Лицо исказила ненависть, а дыхание, вырываясь сквозь сжатые зубы, походило скорей на звериный рык. Вот девушка вздрогнула, чуть повернула голову, будто прислушиваясь, и сорвалась места. Нож взлетел, метя Михаилу в сердце, но Тимур опять оттолкнул друга. Та, что никак не могла быть Настей, промахнулась и так же молниеносно и бесшумно отскочила назад, но замахнуться для еще одного удара не успела. В комнату ворвалась Станислава, и, подлетев к девушке, ткнула ее двумя пальцами в шею. У Насти закатились глаза, подогнулись ноги, и она безвольным кулем осела на пол.

— Ты как раз вовремя, — проговорил Тимур, подходя и беря Настю на руки, желая перенести ее на диван.

— Что у вас тут происходит, — спросила Стася, вопросительно глядя на парней. — Что за драка?

— Этот придурок набросился на меня ни с того ни с сего, — буркнул Тимур, накрывая Настю, снятым с кровати покрывалом.

— Он пытался изнасиловать мою девочку, — приходя в себя и чувствуя опустошенность в душе и слабость в теле, проговорил Мишка, опускаясь на пол.

— Я что? — Тимур изумленно уставился на Мишку, отказываясь верить своим ушам.

— Да я же буквально стащил тебя с нее, — начал вновь заводится Мишка.

— Да ты все просто не так понял, — не уступил ему Тимур.

— Так, — Стася вклинилась между парнями, чувствуя, как назревает оередная драка. — Теперь с начала, в подробностях и по порядку. Тимур, что ты такое сделал или сказал, что невинная и тихая девочка, превратилась в бешенную фурию? — и добавила укоризненно, — Ты же обещал…

— Да ничего я не делал! — раздраженно огрызнулся Тимур, но увидев, как глаза Славки сузились от еле сдерживаемой ярости, продолжил более спокойно. — Правда, ничего. Мы ели, разговаривали. Я рассказывал забавные истории, она смеялась. Потом позвонила ты, Славка, и тут ее будто подменили. Она начала кричать, что я с кем-то за одно, что я ничего от нее не получу. Споткнулась, схватила нож, кинулась на меня. Хорошо, что я успел подставить бутылку. Нож проехал по стеклу, врезался в браслет на моем запястье и чуть скользнул по руке…

— Что? — от этих слов взгляд Статси растерял всю злость.

Испуганный взгляд скользнул по рукам Тимура и натолкнулся на крошечный порез, уже переставший кровоточить, и девушка облегченно выдохнула.

— Я попытался ее обезвредить, со всей осторожностью. Я клянусь в этом самым дорогим, здоровьем Славки! Ауч…. Славочка, не надо меня бить, затылок мне дорог не меньше, чем остальные части тела… И тут врывается этот ревнивец и пытается меня покалечить. Все, докладчик закончил.

Тимур картинно поклонился на все четыре стороны, и сел на стул, откинулся, устало вытянув ноги.

— Теперь ты, — девушка повернулась к Мишке.

— Я захожу в дом. И вижу, как этот прижал Настю к дивану, шепчет что-то, удерживает руки, а она извивается, — уже не так уверено проговорил Мишка.

— Понятно. Теперь оба успокоились.

Стася куда-то отлучилась, а вернулась с аптечкой, села обрабатывать раны Тимура. А Миша уже позабыв обо всем сказанном, смотрел на Настю. Девушка спала, очень беспокойно. Грудь поднималась и опускалась не равномерно, под глазами круги, а между бровями глубокая складка, губы дрожат.