Шрифт:
И вот идешь ты с такими мыслями по коридору, а навстречу тебе чернопопый Рисойский.
И удрать-то не получится. Ну и ладно, не в первый раз.
Малена тут же спихнула все управление на Матильду, и затаилась в дальнем уголке. Матильда же...
– Дядюшка!!! Утро доброе!
Лоран хмыкнул.
Радость племянницы обычно ничего хорошего для него не предвещала. Сообразил он правильно, Матильда искренне решила, что не ей одной страдать.
– Идемте, дядюшка.
– Куда?
Лоран и мяукнуть не успел, как его подцепили под локоть и потащили по коридору.
– Как это - куда? Раздеваться!
– Эээээ?
Матильда отвоевала еще десятка два шагов.
– А что - вы стесняетесь что-то показать девушкам? Зря, в вашем возрасте вы очень даже еще ничего...
На возраст Лоран обиделся. Но грудь выпятил, не подозревая, что слово 'хорошего' Матильда спешно проглотила. А то вырвется добыча раньше времени.
– Так куда мы идем?
– А мы уже пришли, - ухмыльнулась Матильда, впихивая дядюшку в гостиную и блокируя дверь.
– Госпожа Элинор, поговорите, пожалуйста, с портнихой.
– О чем, Малена?
– О дядюшке, конечно! Его срочно надо одеть! И покрасивее! Кружево, шитье, голубые тона - ообязаттельно.
Элинор Ардонская подняла брови, но от вопросов типа: 'с чего такое радушие?' удержалась. И памятуя слова мужа о том, что Мария-Элена умна и ничего просто так не сделает, ловко цапнула Лорана за руку.
– Как скажете, Малена. Господин Рисойский, мы сейчас пройдем в ваши покои, осмотрим гардероб, потом решим, чего не хватает...
Лоран пытался вырваться, но графиня вцепилась не хуже мурены. И вещала, вещала...
Рисойский понял, что без куска мяса ее не оторвать, вздохнул и смирился, одарив Матильду злобным взором. Та ответила нежной улыбкой.
– Терпите, дядюшка. Двор - место сложное, а у вас, небось, все штаны по моде пятилетней давности. Решат еще, что вы короля не уважаете, все потом наплачемся.
Короля Лоран если и не уважал, то и вслух признаваться не собирался. И правильно. Это вам не ворюга-губернатор, это король. Он и казнить может. Так что...
Матильда довольно улыбнулась, покидая комнату. А не одной ей иголки сегодня достанутся!
Аллодия, Аланея, королевский дворец.
Письмо ее светлости герцогессы Домбрийской легло на стол канцлеру.
Его светлость Леонар Тарейнский прочитал несколько строчек и вскинул точеные брови.
Канцлер был хорош. Этакой мужской красотой сильного хищного самца. Светлые волосы, черные брови и ресницы, большие серые глаза.
Совсем другой тип красоты, не тот, что у Рисойского, но тоже очень притягательный.
– Герцогесса Домбрийская, вот как....
Этот вопрос стоило обсудить с королем. И немедленно.
***
Остеон лежал в постели.
Леонар покосился на исхудавшие руки короля, перевитые синими узловатыми жилами, и поежился.
Не хотел бы он для себя такого. Нет, не хотел. И выглядит жутковато, и наверняка, больно. Чудо, что король еще жив.
Впрочем, поклон был выполнен безукоризненно. Больные и умирающие короли сносят головы не хуже здоровых. Вдруг Остеону на том свете канцлер потребуется? А тут и повод есть?
– Ваше величество.
– Леонар.
Темные глаза запали. Но безумия в них не было, наоборот, разум короля словно стал еще яснее.
– Ваше величество, мне принесли письмо от герцогессы Домбрийской.
Остеон на мгновение задумался. Память ему никогда не изменяла.
– Хм-м... Мария-Элена, так?
– Да, ваше величество.
– Она в столице?
– Да, ваше величество, и ждет аудиенции, в любой момент, когда вам будет благоугодно.
Остеон глубоко вздохнул.
– Леонар, ты же видишь, как я себя чувствую. Это не зрелище для молодой девушки.
– Ваше величество?
– Пусть ее примет Найджел. И документы ей подпишет на вступление в наследство, если девушка окажется достойной.
Леонар поклонился в знак согласия. Обсудил еще пару менее важных вопросов и попросил разрешения удалиться.
И никто из собеседников не знал про Бариста Тальфера, который нагло подслушивал разговор.
А что еще можно сделать? Как еще оставаться в курсе всех событий? У Бариста не было выбора. Какое там подслушивать - он бы и шервулю в зад залез, если б знал, что это пойдет на пользу делу.