И не заступай дорогу табуну коней. Проживешь дольше.

Кони в табуне, испуганные кони - это стихия, это море, это безумие, страшное и потрясающе красивое. И даже Станс полюбовался бы ими с удовольствием.

А вот степняки - не оценили.

Когда эта 'прелесть' несется на тебя, бьет копытами с хорошую тарелку в воздухе, истерически ржет, когда этих 'прелестей' несколько сотен...

Их можно остановить только убив. Есть, наверное, и более мирные варианты, но почему-то они никогда не приходят в голову в критической ситуации.

Кони мчались прямо на опешивших от такого поворота событий степняков.

Кто успевал - те разбегались, но успевали-то немногие. Слишком неожиданно все случилось. Слишком страшно.

А вслед за конями...

Безумие?

Наплевать на все!

Пусть безумие, пусть, главное - пройти!

И отряд маркиза Торнейского мчался вслед за лошадями.

– Аллодия!!!

– Родина и король!!!

– УРРРААА!!!

Сто пятьдесят человек?

Плюс знамя с бешено пляшущим на ветру зайцем, плюс кусок волчьей шкуры, прицепленный под знаменем - чтобы кони точно не повернули назад. А отвагу и ярость даже не считаем. Люди маркиза и так давно перешли все границы возможного для человека. С ворот наблюдал за этим кошмаром Шарельф Лоусель.

– Ворота!!! ОТКРЫТЬ ВОРОТА!!!

Орал он так, что ей-ей, только от вопля могли распахнуться створки.

Шарельф не ждал ничего хорошего от жизни, он совершенно случайно оказался над воротами, и теперь, замерев, смотрел на безумную картину.

Когда откуда-то вылетает табун коней, а вслед за ними вылетает отряд и мчится к воротам, и знамя... такое знакомое, а вот и сам маркиз, его Шарельф ни с кем не перепутает, и сигнал...

Открыть ворота?

Их что - еще НЕ ОТКРЫЛИ?!

И разбегаются в разные стороны степняки, а кто не успевает разбежаться, тех добивают аллодийцы. Хотя добивают - не то слово. Облегчают страдания, иначе и не скажешь.

После табуна коней, целых не остается.

Неискалеченных.

По счастью, ворота открыли, и отряд маркиза начал втягиваться в крепость.

Шарельф смотрел на это широко раскрытыми глазами.

Успеют?

Нет?

Вот проскакал табун, вот степняки опоминаются, вот подбегают те, кому конских копыт не досталось, вот...

Нет, не успевают, не справляются степняки. Ножками бегать - это тебе не на коне верхом, это скорость нужна, а вы тут на своих кривых культяпках.

Размечтались, узкоглазые!

И когда ворота захлопнулись за последним из солдат маркиза, Шарельф перевел дух - и неожиданно для себя, вдруг сгреб в охапку совершенно счастливого Карима.

– Наши! НАШИ!!!

Из самой глубины души, подсердечное, настоящее.

Ты - не один.

Тебе пришли на помощь!

Мальчишка визжал от восторга, да Шарельф и сам завизжал бы - не по возрасту. А потому мужчина просто подкинул мальца в воздух, поймал, поставил на стену - и помчался вниз, наплевав на возраст и статус.

Куда там, когда такое творится?

Внизу, во дворе крепости, царило безумие.

Люди, которые дошли, обнимались с людьми, которым пришли на помощь. Наверное, только пара-тройка человек и сохраняла спокойствие.

Сам Рид Торнейский, молодой парень рядом с ним, и здоровущий громила с черной бородой. К ним-то Шарельф и направился.

– Маркиз! МАРКИЗ!!!

Больше комендант и произнести-то ничего не мог.

Голос сорвался.

Рид вздохнул, положил ему руку на плечо

– Это я, старина. Как вы тут?

И вот этот участливый спокойный голос подействовал лучше холодной воды или удара молотком по шлему. Шарельф вытянулся и отрапортовал.

– Ваше сиятельство, разрешите доложить, на настоящий момент крепость пребывает в осаде. Под стенками около пяти тысяч степняков, главный кал-ран Бардух. Подкреплений мы уже не ждали.

– Вольно, - махнул рукой Рид.
– Думаю, степняков поубавилось после сегодняшнего.

Шарельф покосился в сторону ворот.

Он даже не сомневался в этом. Далеко не все успели убраться из-под стен, да и гнали табун целенаправленно, и расстреливали бегущих - тоже.

– Ваше сиятельство...

– Пойдемте в кабинет, старина. Нам надо поговорить. И кое-что сделать, думаю, минут десять у нас есть. Хотя бы.

Шарельф и не подумал возражать. Чего б и не в кабинет Только стрелков на стены поставим, чтобы степняков выбивать. Мало ли, они своих захотят вытащить?

Неблагородно?

И плевать! Это война, а не бальные танцы с дамами. Стрелять - и не сомневаться. Они-то никого не пожалеют.