Я еду в маршрутке до конечной. Мне кажется, что все смеются надо мной. С преувеличенным интересом смотрю беззвучную рекламу на экране. Я думал о Марине. Я так обрадовался ей. Обрадовался приглашению, хоть это и нелепо. Неужели, она правда хочет этого, хочет меня? Все это показалось мне грязным и подлым. Я устыдился и стал думать о Луке. Я себя заставил. У меня был целый час, и я мог думать о нем сколько угодно.

Имя выбирала Лиза. Я не ожидал от нее ничего подобного. Мне казалось, она упрется в Александра. Александр – универсальное имя на все времена и эпохи, как Анна для женщины.

Я узнал, как зовут моего сына спустя два дня после его рождения. Лиза родила его ночью 19 июля 2007. Мне было 22, ей 29.

Входили в моду совместные роды. Они были платными. Двести долларов, символически, но все же. Я решил не идти. Ночью я прекрасно выспался один на нашем зеленом диване. Я чувствовал блаженство – Лиза не ворочалась, не охала, не лягалась шершавыми пятками. Наутро сын уже существовал в моей жизни.

Днем я съездил на Савеловский рынок. Купил крошечные комбинезончики с вделанными варежками, несколько рубашек (почему-то без пуговиц, но мне сказали, что так надо), большую мягкую штуку, обшитую клеенкой с голубыми цветами, на которой пеленают младенцев и тонкий ершик, чтобы промывать бутылки для кормления. Я купил две соски для новорожденных с надписью «Papa is the best", подушку с утенком для Лизы и желтый гелиевый шарик, наверное, для себя. Я складывал покупки в большой белый пакет, а потом отвез его домой.

После обеда я купил яблоки, связку бананов, печенье и сок. На коробке было написано "Нектар манго" и нарисован красиво разрезанный фрукт. На кассе мне дали черный пакет с надписью «Найк». Его я отвез в роддом и передал медсестре в приемном, вписав свою фамилию в журнал передач и посещений.

Стоило мне закончить дела, как меня охватило неуютное чувство. Я не знал, куда себя деть. Тогда, решив, что так полагается, я напился. В тот вечер я в последний раз зашел в магазин, купил бутылку виски за четыреста двадцать рублей, две затвердевшие сосиски в тесте, две сыроватые самсы, чтобы съесть по одной сейчас и по одной утром. На случай, если вдруг вечером мне еще захочется поесть, я купил пачку семечек.

Я пил свой виски часов пять или шесть, разглядывал скрипача в передаче "Минута славы", смотрел комиссара Рекса: это где овчарка не разговаривает, но умнее людей и ловит преступников, слушал международные и криминальные новости и совершенно забыл о Лизе.

Утром, плавающими от похмелья глазами, я обнаружил в телефоне сообщение, где говорилось, что нашего ребенка зовут Лука. Лука – несерьезное имя, почти как имя Никита, которое мне всегда нравилось. Даже когда вырастет, человек с таким именем будет восприниматься немножечко маленьким. Я представлял себе хитрого русского мужика, за которого могу быть спокоен. Я был в восторге.

Когда он появился на свет, мама Лизы перевела на нашу карту "Кукуруза" огромную сумму в пятьдесят тысяч. На радостях, мы только и делали, что ели бутерброды с ветчиной и сыром и пили колу. Это было хорошее время. Мы были друзьями.

Здорово, что Лука родился летом – мы много гуляли в первые два месяца, когда он только появился на свет.

Когда он ходил в садик и теперь, в первый школьный год, мы с Лизой не переживали насчет модных дней Рождений в батутных центрах и аквапарках. Летом предполагается, что дети уезжают на дачу, в лагеря, в отпуск с родителями. Мы себя вели, да и сами в это верили, будто мы тоже куда-то уезжаем, и нам не нужно никого приглашать.

Я думал о Луке, испытывая умиление и счастье. Я знал, что скоро эти чувства закончатся, и я снова буду ощущать себя виноватым. Я не умею радоваться. Мне нужно быть несчастным и мне всегда должно быть стыдно.

Я не заметил, как дошел до офиса. Руслана не было на месте. Женщина-Зума даже не подняла на меня головы. В комнате холодно, заняться было нечем. Я достал из нижнего ящика старую флисовую кофту на молнии и надел поверх свитера. Сходил на кухню, чтобы сделать чай. Мне захотелось кофе. Я заглянул в шкафчик Сони, осторожно, чтобы ничего не просыпать, положил из банки ложку кофе себе в кружку, положил две ложки сахара и вымыл ложку. Я все аккуратно протер и вернулся на место, сел прямо напротив Зумы. Я решил, раз уж сегодня день размышлений, обдумать свою работу. Подумать о своей карьере, если ее можно так назвать.

Я закончил финансовый колледж, где учился на специалиста среднего звена по специальности экономика и бухгалтерский учет. Мы только и делали, что пили дешевое Очаковское пиво в пластиковых баклажках. Помню постоянное чувство голода и безразличие, будто смотрю на себя со стороны, когда нужно было принять решение: купить еды или бутылку коричневой жижи, похожей на мыльный дегтярный раствор. Помню неловкость и жалкие попытки отвертеться от заданий, связанных с таблицами, потому что дома у нас не было компьютера. Я учился в колледже 3 года, закончил его в 19. Составлять таблицы я так и не научился. Бухгалтер из меня вышел никакой.

По объявлению на сайте я нашел работу в дорогом торговом центре. Ехать туда было больше часа, но мне нравилось это время, я мог не думать ни о чем, читать в дороге и разглядывать людей. Мои обязанности заключались в том, чтобы принимать поставки товара на торговой точке, вести его учет, общаться с покупателями и повышать продажи. Товар никто не покупал, новый товар не завозился, продажи я повышать не умел. Я целыми днями катался по залу в кресле на колесиках и пух от безделья. Наконец, точка закрылась.