— Кир, поговори со мной. Пожалуйста…

Он продолжил сидеть, не сделав ни движения.

— Кир, что с тобой? Ответь мне…

Не удержавшись порыва, я протянула руку и аккуратно погладила его по щеке.

— посмотри на меня…

Прошептала я и взяв пальчиками его подбородок, тихонько приподняла голову.

Его взгляд устремился на меня. Во мне все похолодело. Его красные глаза пугали. из глаз пропал та лучезарная синева. Самое страшное, что в глазах больше нет жизни.

— что? Рада видеть меня жалким?

Его голос не звучал обвиняющим. Он был скорее безысходным.

— не говори так. Ты не жалкий. Кир…

я не удержалась и из глаз потекли слезы. Я бросилась к нему на шею вытирая слезы об его рубашку. Только бы он меня не выгнал. Мне стало плевать на то, что наверно где-то ждет его Карина. Я не смогу его сейчас отпустить.

— не надо этого Насть…

Попросил меня хрипло он.

— надо.

Упрямо пискнула уткнувшись ему в плечо.

— вот садистка…

Я почувствовала, как он обвивает в ответ мою тонкую талию, зарываясь головой в волосы. Стало до безумия приятно. Я даже улыбнулась в первый раз за два месяца.

Я не знаю сколько времени мы так просидели. Мне было так хорошо и спокойно, и я надеялась, что ему тоже. Я же пользовалась им когда-то, питаясь его любовью, а сейчас готова отдать всю свою которую накопила за эти месяцы.

После же я решила приготовить ему чего-нибудь… я радостно улыбнулась ему и заставила его улыбнуться в ответ. Он оскалил мне зубы, и я тихо посмеялась…

бардак он убрать мне не разрешил. Поэтому кушали мы в гостиной на белой шкуре медведя которая служила ковриком.

В первый раз у меня появился аппетит.

— давай кушай! Это что такое!? От тебя скоро ничего не останется!

Кир был крайне недоволен моей фигуре, а точнее просто в бешенстве. Он буквально заталкивал в меня еду. Я не сопротивлялась зная, что он от меня не отстанет просто так. Да и вообще было очень приятна его забота. Хотя если на его самого посмотреть, то он тоже стал шибко худым.

Я забинтовала его руки, но бинты почти сразу намокли, окрашивая белые тряпки в красный цвет. Я хотела поменять и обработать раны снова, но Кир больше не дал сказав, что это все бесполезно. Поспорив немного с ним, я поняла, что руки он мне все равно не даст.

я унесла тарелки на кухню и вернулась в комнату. Там стоял Кир облокотившись на подоконник, смотрел в окно.

— тебе надо домой. Твои вещи в сушилке.

его голос был отстраненным, не выдавая ни одной эмоции. Он опять закрылся от меня.

— Кир я…

— и пожалуйста, будь внимательнее. — перебил меня строго он — Очень прошу. Меня не будет, ты что будешь делать?

Сердце начало обливаться кровью. Стало очень больно от его слов. Как его не будет…?

— Кир пожалуйста, объясни мне…

— что тебе объяснить? Не вижу в этом смысла… ты меня больше все равно не увидишь.

— ты не тут живешь?

— я сюда только иногда приезжаю.

Я подошла к нему и посмотрела на его руки. Вены были широкими и настолько исколотыми, что по всей руке были огромные черные синяки. Что с ним сделали?.. или вернее… что он сделал?

— ты была права, когда отшила меня в последний раз. Мне так и надо было сделать, но я не смог бы. Видно в этом плане ты справляешься лучше.

он отошел от окна и покинул комнату чтобы я смогла переодеться.

Мне стало обидно за себя. Я сильно разозлилась на его слова. Конечно. Я не соперница Карине, которая конечно лучше меня в сотни раз… а я только лишь игрушка для развлечения. Однако я одно до сих пор понять не могла: почему я чувствовала его любовь? Может это мой разум решил представить то, чего нет?

В машине мы ехали молча. Я надулась как хомяк и отвернувшись от него, смотрела в окно. Внутри все равно хотелось, чтобы дорога была бесконечной. Я не хотела его покидать. Я чувствовала, что когда я выйду из машины, то вернусь обратно в свою боль и дурацкую жизнь которую я успела возненавидеть. Этого я боялась сейчас. Я снова вспомнила и почувствовала каково это чувствовать тепло родного тебе человека. Плевать что у него другая жизнь… душа рвалась на части от того, что возможно я его больше не увижу. Возможно выйду из машины и пропаду навсегда.

Заметила, что мы подъезжаем к моему дому. Увидев старую девятиэтажку мне стало очень больно. Кто-то достал лезвие и полоснул мне по сердцу.

Из глаз невольно снова стекали обреченные слёзы. Хотелось, чтобы он отвез меня обратно. К себе.

Он остановился у дома и сложив руки на руле и смотрел в лобовое стекло.

Я повернула голову к нему и посмотрела своим сырыми глазами с надеждой. Безумно хотелось, чтобы он забрал меня себе.

— Кир, пожалуйста, не отталкивай меня…

Прошептала хрипло я, пытаясь унять истерику, которая рвалась из меня и было трудно сдерживаться.