– - Это, наверное, вы написали и спрятались за псевдонимом,-- смеюсь я, протягивая майору письмо, и поднимаюсь.

– - Вы-ку-да?
– - спрашивает Сплю.

– - Курить.

".. Работаю на заводе токарем, значит, я пролетариат. А участковый говорит, что никакой я не пролетариат, а хулиган, деклассированный элемент. Объясните, пожалуйста, какова моя классовая сущность". Во как! Значит, и дом у человека есть, и работой доволен, и телевизор вовремя ремонтируют, а ему все мало. Объяснений захотел!

– - В архив.

– - О-пять-ку-рить?

– - Нет, в сортир.

"Дорогой "Девичник" (так называется воскресная страничка для женщин)! Меня никто не берет замуж. Мальчики говорят: "Ты жирная для семьи". Расскажи, "Девичник", как похудеть? Продавщица маг. No8 райпищеторга Елена Тулстул".

Это уже кое-что. Я открываю справочник, звоню в магазин и прошу автора к телефону:

– - Из редакции, по вашему письму. Вы в каком отделе работаете?

– - В гастрономическом.

– - Отлично! На днях к вам заглянет наш корреспондент, занесет советы. Ну, и вы встретьте его, как полагается.-- Колбаса давно была мне нужна в больших количествах, а клянчить каждый раз у товарища Примерова надоело. Он в отместку требовал от меня невозможного.

– - О-пять-в-сор-тир?
– - спрашивает Сплю. Я на эту рожу уже смотреть не могу, а все равно сижу и слушаю. Ведь интересно, какую дурь он еще спросит? Я напускаю серьезный вид и говорю:

– - Все, майор, кончилось мое терпение,-- снимаю телефонную трубку и звоню на склад его жене.-- Слушай! Уйми своего кобеля, не то его дурость на тебя выльется.

Сплю засовывает ладони между колен и закрывает глаза. Он так делает, когда ему становится страшно. Наверное, майора в детстве часто лупили по рукам.

"Верните мне мужа, детям -- отца, а стране -- гражданина..."

А ключ от квартиры не надо?.. Сил нет читать эту дребедень. Может, предложить Сплю сыграть в "Морской бой"? Но он, подлец, ставит последний корабль в последнюю свободную клетку и частенько меня обыгрывает. Я иду в кабинет ответственного секретаря.

Илья Федорович, надоело дурью маяться. Дайте какое-нибудь задание.

Ответственный секретарь крутит на пальце кольцо из скрепок, смотрит в окно и говорит:

– - В центральных газетах, которые для нас не просто печатное слово, а руководство к действию, пишут, что современному производству нужны не директора, а хозяева. Причем хозяева эти липовые, на самом деле хозяин у нас -- советский народ. Требуется директор, который был бы хозяином хозяев, но при этом не командовал бы хозяевами. Толком объяснить это невозможно, но сделать как-то надо. Вот тебе и задание. Возьми директора типографии или бани... Хотя баня -- это не завод, но тоже -- "производство чистых тел". Нет, лучше Сусанина. Ты же там работал, должен его знать.

– - Он вчера пришел ко мне в трусах и в майке.

– - Про тебя болтают, что ты пробивной малый?
– - спрашивает ответственный секретарь и смотрит на меня.

Я молчу. А что ответишь? Что слух обо мне прошел по всей земле великой?..

– - У меня через неделю день рождения. Ты с деликатесами дружен?

– - Я со всеми дружен, кто со мной дружен...

В двенадцать я прихожу домой, и следом за мной мчится Любка Чертовачая -- кладовщица с базы райпищеторга. Сам бог велел взять такую в любовницы. Она одна съедает сервелата больше, чем все жители Сворска вместе взятые. "Кто полюбит меня больше всех, тот и получит больше всех при распределении материальных благ",-- говорит Чертоватая.

Года два назад мы лежали в постели, и Любке было видение, будто подошел к ней Сплю и дал кулаком по морде. Она посреди ночи расплакалась и решила, что это -- знак, что майор должен стать ее нареченным,-- и окрутила парня с пенсией, хотя у них разница двадцать пять лет. Очень дружная получилась семья, прямо как в сказке: "Жили-были, старик с молодухой, он был придурок, она была придура..." Хотя, если подумать, Любке бы, наверное, стоило выйти замуж за какого-нибудь военного, только не в отставке. Из нее получилась бы настоящая боевая подруга. Часто, напившись спирта на складе, она выходила к воротам базы и говорила истомившейся очереди снабженцев: "Мужики называются! Вот возьму нас всех, куплю и продам! Эх вы, только и можете, что за мной крохи подбирать! Я одна вас прокормлю, одену, обую, уложу и сама рядом лягу!.."

– - Что у тебя есть вкусненького?
– - спрашивает Любка.

– - Ты что, на складе не нажралась?
– - спрашиваю я.
– - Вчера достал два десятка английских дисков. Сплошной хитпарад. Посмотри, может выберешь.

Я знаю, на что клюют кладовщицы!

– - Сколько?

– - По сорок рублей за штучку.

– - Оптом дешевле?

– - Дороже,-- говорю я.-- Икра у тебя есть? Черная, по госцене?

– - Двадцать килограммов икры, -- прикидывает Чертоватая. Но ты же знаешь, у меня килограмм -- полтинник. И дешевле я не отдам даже товарищу Примерову.

– - Отдашь.

– - Нет. И не проси.

Ладно, говорю я,-- о делах потом, давай развлечемся. Мы лезем в постель, и минут через пять я спрашиваю, прерывая страстный поцелуй:

– - Ну, надумала? Отдашь по сорок? Килограмм икры -- за пластинку?

– - Потом, милый...-- стонет Любка.-- После...

– - Нет, скажи сейчас.

– - Отда-а-а-м...

– - То-то... Банки какие? Килограммовые?..

Я провожаю Чертоватую до склада. Прятаться нам незачем, весь город и так знает, что мы любовники, только майор, как водится, ничего не подозревает.