Экспедиция Козлова выехала из Москвы 10 ноября и 2 декабря 1907 г. прибыла в Кяхту. Здесь в течение двухнедельного пребывания были завершены последние приготовления. В столицу Монголии Ургу отряд русских путешественников прибыл 9 января 1908 г.

Перед экспедицией стояли задачи преимущественно географического исследования региона и сбор естественно-научных коллекций. Однако одно неожиданное обстоятельство внесло коррективы в планы Козлова. В конце июня он получил письмо из Алашани от Ц.Б. Бадмажапова, который постоянно снабжал его самой разнообразной информацией о Китае, столь необходимой для путешественника [144] . В этом письме бывший сотрудник Монголо-Камской экспедиции Козлова сообщал своему покровителю об интересной находке, сделанной им во время коммивояжерской поездки на Эцзин-гол: «Около песков между долинами Гойцзо и Эцзин-гол наткнулся на развалины Хара-Хото или Хара-байшин, где специально дневал, [чтобы] сделать снимки и кое-что записать». К письму были приложены четыре снимка развалин, которые Бадмажапов просил показать Семенову-Тян-Шанскому, а также сообщить ему, что он собирается написать «маленькую брошюру» о своей поездке [145] .

Оазис в низовьях Эдзин-гола давно уже привлекал внимание различных экспедиций, проходивших по этим местам. Так, в 1886 г. здесь останавливалась на дневку экспедиция Г. Н. Потанина. В своем отчете путешественник писал: «Из памятников древности [торгоуты] упоминают развалины Эрхэ-харабурюк, то есть от самого восточного рукава Едзина; тут, говорят, виден небольшой кэрим, т. е. стены небольшого города, но вокруг много следов домов, которые засыпаны песком. Разрывая песок, находят серебряные вещи. В окрестностях кэрима большие сыпучие пески, и воды близко нет» [146] .

В 1893 г. эти же места посетил В. А. Обручев (1863–1956) [147] , а в 1900 г. сюда для исследования низовьев Эдзин-гола Козлов направил своего помощника Казнакова [148] . Но каких-либо сведений о развалинах древнего города никому из них добыть не удалось.

Сообщение Бадмажапова о посещении Хара-Хото вызвало большой интерес у Козлова. Незадолго до своего отъезда в экспедицию он как раз обсуждал с Обручевым сведения Потанина о развалинах древнего города. В свой книге «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото» Козлов пишет: «От В. А. Обручева торгоуты скрыли существование Хара-Хото и возможность проникновения в Алаша по кратчайшей дороге, принудив его сделать огромный крюк, чтобы пересечь владения Алаша-цинвана на северо-востоке, а не на северо-западе, как того желал наш талантливый геолог» [149] . Если посмотреть на карту пути, пройденного Казнаковым, то можно увидеть, что он также совсем немного не дошел до развалин Хара-Хото: проводники провели его, обогнув древний город. Возможно, это объяснялось особым отношением торгоутов к этому месту, как к своеобразному пантеону духов их предков.

Следует сказать, что в начале XX в. западные исследователи проводили активные археологические раскопки в развалинах древних городов, обнаруженных ими в Восточном Туркестане, в бассейне р. Тарим, в Турфанской котловине и других местах, которые дали ценный научный материал. Как отмечал авторитетный геолог и археолог Д. Н. Анучин, русским исследователям трудно было соперничать с подобными «богато обставленными экспедициями англичан, немцев и др.» [150] . Поэтому не удивительно то внимание, с которым Козлов отнесся к информации Бадмажапова.

Поиск Хара-Хото не вносил особых изменений ни в маршрут экспедиции, ни во временной график ее следования. 25 января 1908 г., отправив основной караван в Дэньюаньин, Козлов направился через массив Гурбун-Сайхан в урочище Угольцзин-тологой, в ставку местного князя Балдын-Цзасака, чтобы совершить поездку в низовья Эдзин-гола, к Хара-Хото, и самому проверить полученную информацию о древнем «мертвом» городе.

В ставке Балдан-Цзасака состоялся «деловой разговор» о дальнейшем пути на Эцзин-гол. «В конце концов, – вспоминал позднее Козлов, – я был рад результатами переговоров. Мы в перспективе видели исполнение своих заветных планов: нам не отказали ни в знании о Хара-Хото, ни в возможности отыскать верблюдов и проводника, но, конечно, не поскупились содрать с нас высокую плату – \Vi лан» [151] . Чуть позже, в письме в РГО, Козлов напишет, что он убедился, в том, «что как название Хара-Хото, так и сами развалины ведомы некоторым из обитателей балдын-цзасаковских владений. Сам Балдын-Цзасак рассказывал <…> про Хара-Хото немало интересного» [152] . Например, что «там торгоуты втихомолку копают, ища скрытых богатств» [153] .

1 марта 1908 г. в сопровождении Балдын-Цзасака экспедиция направились на юго-юго-запад, в низовье Эдзин-гола, к озеру Сого-нор. Из урочища Бага-мото Козлов решил следовать новой, еще не изученной дорогой, «в надежде скорее прибыть к Сого-нору и лишний день провести в теперь уже близком <…> таинственном городе Хара-Хото» [154] . Через две недели прибыли на берега озера, во владения уже другого князя – торгоут-бэйле. При встрече с русскими путешественниками он «вначале принял вид надменный», но после получения подарков, по выражению Козлова, «стал человеком». Торгоут-бэйлэ предоставил экспедиции юрту, палатку и людей «для услуг» [155] . На 19 марта наметили первую, «легкую поездку» в Хара-Хото.

Вместе с Козловым в таинственный город выехали геолог Чернов, топограф Напалков, гренадеры Иванов и Мадаев. Отряд сопровождали проводники от торгоут-бэйлэ. Козлов, Напалков и Иванов пробыли в Хара-Хото три дня, а Чернов и Мадаев пять дней. В первое посещение мертвого города были определены его географические координаты (41°45'40'' с. ш. и 101°5'15'' в. д.), абсолютная высота местности (810 м), снят план, осмотрены развалины и произведены пробные раскопки. В ходе раскопок было обнаружено большое количество черепков посуды, предметов обихода, денежные ассигнации, монеты, три книги, тридцать оригинальных рукописей на неизвестном тогда языке Си Ся, предметы культа и др. артефакты [156] .

После краткого знакомства с развалинами города отряд Козлова направился к Алашаньскому хребту. О результатах посещения Хара-Хото Козлов сразу сообщил в РГО. В своем донесении он привел описание местности, краткую историческую справку о городе, составленную по расспросным сведениям, перечень произведенных работ и собранных находок, а также приложил несколько фотографий [157] . Информацию о Хара-Хото он послал также непременному секретарю Академии наук, востоковеду С. Ф. Ольденбургу [158] .