– Надо.

Девушка побледнела и быстро допила кофе. Глядя на неё, я невольно подумал, что скоро она побледнеет еще сильней. И хорошо, что она не завтракала...

Тело жертвы нашли в подвале здания на одной из центральных улиц города. И хорошо, что на этот раз обнаружили труп наши патрульные и можно было не опасаться журналистов. На место убийства меня с Мариной пропустили без вопросов и глупых шуток. Шутила только суккуба:

– Что, думаешь, я след возьму? Так я же не собака.

На неуклюжую шутку девушки никто даже не улыбнулся. Многие наоборот недобро посмотрели на суккубу, да так, что у неё тоже отпало всякое желание юморить. Провожаемая мрачными взглядами, она поспешила спуститься следом за мной в подвал.

– Вот, - сухо сказал я.
– Посмотри, кого мы ловим.

Марина медленно подошла к выпотрошенному телу девушки, подвешенному за руки к трубе. На этот раз все было не так страшно - убийца явно торопился и не стал снимать кожу и "всего лишь" вырезал внутренности. Я молча стоял рядом и наблюдал за суккубой. Она дрогнувшими пальцами прикоснулась к бедру жертвы и сразу - как от огня - отдернула руку.

– Печень и сердце убийца забрал с собой, - будничным тоном сказал Сергей, как обычно осматривавший тело.

– Это...
– дрожащим голосом произнесла Марина.
– Он...

Девушка зажала рот ладонь и пулей выскочила из подвала. Я, вздохнув, пошел за ней, зная, что далеко она не убежит. Но к моему удивлению, Марина занималась совсем другим делом. Сидя на корточках возле грязного окна на лестничной площадке, девушка рыдала, закрыв лицо ладонями.

От такой реакции все, включая меня, растерялись. Кто-то принес воды, другие начали судорожно искать в карманах чистый носовой платок. Даже Коля неуклюже попытался успокоить девушку. Суматоху прервал Сергей.

– Перестаньте, - коротко приказал он и подошел к суккубе.
– Успокойся. Ей ты уже ничем не поможешь.

– Я знаю... но... если бы...

– Да, - устало вздохнув, согласился с ней Сергей.
– Если бы ты вчера поймала маньяка, эта девушка была бы жива. Но если ты будешь сидеть и рыдать здесь - погибнет еще одна. Ясно?

– Да...
– всхлипывая ответила Марина.

– Вас, это тоже касается, - холодно бросил Сергей Ветров столпившимся оперативникам.

Лишние свидетели разошлись и на площадке остались только мы вдвоем. Марина еще долго сидела, спрятав лицо в ладонях, а я неуверенно топтался рядом. Наконец девушка встряхнулась и поднялась:

– Извини...

– Это ты меня извини. Не стоило тебе показывать...

– Нет, стоило, - возразила она.
– Пошли на охоту!

– До обеда мы свободны, - покачал я головой.
– Так что пошли домой. Феникс скоро проснется и проголодается, а тебе не мешало бы немного отдохнуть.

– Но...

– Для нас работы сейчас нет.

– Да... ты прав. До вечера убийца будет отсиживаться в своем логове.
– Марина вытерла остатки слез и сжала кулачки.
– А потом!

Что будет потом, она не сказала, но её настрой мне понравился. Мы вернулись домой, разбудили Феникс и сели завтракать. Потом девушки разложили на столе карту города и стали продумывать маршрут охоты.

А я, наконец, вспомнил про подарок Феникс и занялся им. Нож мне понравился с первого взгляда: тяжелее и длиннее обычных боевых ножей - тридцать пять сантиметров, с хорошим, гибким клинком и удобной рукоятью. Взяв его в руку и несколько раз взмахнув, я понял, что он словно сделан под мою руку. Мечи и кинжалы всегда казались мне слишком длинными, а стандартные боевые ножи коротковатыми и легкими.

Понравилась мне и ровная форма лезвия с полуторной заточкой и узким острием, как раз для быстрых колющих ударов. Зато твердая обратная сторона клинка и большая крестовина позволяла спокойно отбивать удары, нанесенные не только ножом, но и кинжалом или легким мечом. Металл ножа был темным и это тоже хорошо - ночью блестеть не будет.

Но главное достоинство лафорельских ножей, из-за которых они и стоили дороже многих мечей было в другом.

– Феникс, это ведь чистый клинок?
– на всякий случай уточнил я.

– Да, конечно. Знаешь, что делать?

– Да.

Я ушел в ванную и, взяв нож в левую руку, над раковиной сильно порезал правую. Кровь быстрым ручейком побежала по лезвию ножа и впитывалась в металл. Рана быстро закрылась, и мне пришлось еще раз порезать руку. Вскоре от рукояти пошло тепло, я переложил нож в правую руку и задумался, какое им дать оружию? Перед глазами почему-то появился образ рассерженной Феникс и ответ пришел сам собой...

Положив нож на стол, я помыл руки и раковину от крови. А потом вышел из ванной, закрыл дверь, посмотрел на ладонь и... нож появился в ней. Это оружие невозможно потерять или украсть. И теперь меня нельзя разоружить - лафорельский клинок всегда будет со мной. Его можно выкинуть на дно океана или запереть в сейфе, но по первому зову, он появится в моей руке.