Жак Валле еще раз подчеркивает свое негативное отношение к фактам замалчивания, особенно когда "расследования" проводятся военными организациями. Нам нужно рассмотреть этот достоверный случай особенно тщательно, т. к. сам Валле воздерживается от каких-либо толкований излагаемых фактов.

"Поздним вечером 28 февраля 1959 года Джерри Ирвин, техник по обслуживанию ракет в Найке, возвращался на машине из Нампа, Айдахо, в свои казармы у Форт Блисс, Эль Пасо, Техас. ...Он доехал до Садар Сити, Юта и свернул к ЮВ на шоссе # 14, когда в шести милях после поворота заметил необычное явление. Пейзаж осветился, и по небу справа налево (с ЮЗ на СВ) пронесся пылающий объект. Ирвин остановил машину и вышел. Он успел увидеть как объект, продолжая движение в восточном направлении, скрылся за цепью гор.

Очевидец решил, что он видит горящий авиалайнер, собирающийся сделать вынужденную посадку, а в этом случае нельзя было терять времени. Поэтому Ирвин написал записку: "Ушел расследовать возможную авиакатастрофу. Пожалуйста, позвоните дежурным офицерам!" и прикрепил ее к рулевому колесу своей машины. С помощью сапожного крема он написал на борту своей машины "Стоп", чтобы люди вернее нашли его записку и отправился в путь пешком. Примерно через полчаса остановился рыбинспектор. Он передал записку шерифу Садар Сити, Отто Пфайфу, который собрал группу добровольцев и вернулся на это место. Через 90 минут после наблюдения им странного объекта, Дж.

Ирвин был найден без сознания и помещен в госпиталь. Никаких следов авиационной катастрофы найдено не было.

В госпитале доктор Броадбент увидел, что температура и дыхание у Ирвина нормальные. Он казался просто спящим, но разбудить его не удалось. Броадбент поставил диагноз - "истерия" (неточность перевода, скорее имелся в виду нервный шок). "Затем, когда Ирвин проснулся, он чувствовал себя "хорошо", хотя все еще был потрясен объектом, который он видел. Он также был озадачен исчезновением своей куртки: он был уверен, что ее на нем не было, когда поисковая группа его нашла. Ирвин был возвращен в Форт Блис и помещен под наблюдение в военный госпиталь Уильяма Бомона на четыре дня, после чего вернулся к исполнению своих обязанностей. Допуска к секретным материалам его однако, лишили. Несколькими днями позже, идя по лагерю, Ирвин упал в обморок, но быстро пришел в себя. Спустя несколько дней после этого, в воскресенье, 15 марта, он снова упал в обморок на улице Эль Пассо и был доставлен в юго-западный генеральный госпиталь. Там нашли, что его физическое состояние похоже на то, что было в Садар Сити. Он пришел в себя около двух часов ночи в понедельник и спросил: "Ктонибудь спасся?". Ему сказали, что сегодня не 26 февраля, а 16 марта. Он снова был отправлен в госпиталь Уильяма Бомона и помещен под наблюдение психиатров. Он оставался там свыше месяца. Лоренцен сообщает, что по мнению капитана Валентайна, результаты тестов показали, что он нормален, и 17 апреля его выписали. На следующий день, повинуясь неосознанному, но очень мощному побуждению, он без разрешения докинул форт, сел в автобус, идущий в Эль Пассо, где он увидел объект, сошел с дороги и направился снова через холмы, прямо к кусту, на котором висела куртка. В пуговичной петле был карандаш, плотно обмотанный кусочком бумаги. Он взял бумагу и зажег ее. Вслед за этим он как бы очнулся от транса. Ему пришлось искать дорогу. Не понимая, почему он снова попал сюда, он обратился в полицию и таким образом встретил Отто Пфайфа, который рассказал ему подробности первоначального инцидента.

После того, как Ирвин вернулся в форт Блисс и подвергся новому психологическому освидетельствованию, столь же безрезультатному, как и первое, Лоренцены связались с Ирвином. На его случай обратил внимание генеральный инспектор, назначивший новое освидетельствование. Ирвин 19 июля вновь поступил в военный госпиталь Уильяма Бомона. С 1 августа он отсутствовал, о чем свидетельствует рапорт по службе. Месяц спустя его зачислили в дезертиры. Больше его никогда не видели". На что следует обратить внимание в данном случае. Факт нервного потрясения (шока) констатирован сразу же после контакта. Очевидно, имела место и частичная амнезия (потеря памяти). Ирвин не помнил ничего, кроме того, что где-то оставалась его куртка, но в глубинах его подсознания он "помнил", что с курткой связано что-то очень важное.

Через 15 суток после контакта (вспомните "аризонскую лихорадку" - или это простое совпадение?) произошел новый приступ болезни. При этом Дж. Ирвин первым делом спросил: "Кто-нибудь спасся?".

Что он имел в виду - мы не узнаем никогда, но истолковать эти слова можно.

При этом возможны два варианта толкований: первый - в глубинах подкорки Ирвина сохранилась программа действий, заложенная до контакта, до момента психологической (парапсихологической) обработки и эти слова - ее отражение (он же "ушел расследовать авиакатастрофу"); второй - Ирвин был свидетелем гибели ("дематериализации") НЛО и успел получить какую-то сверхважную информацию, а может, это ему было только "показано" и "внушено".

В этом Случае встает вопрос: "Кто же должен был спастись?" - Энлонавты? Сам Дж. Ирвин?
– Другие люди? И другой вопрос - "От чего, или кого спастись?".

Эти вопросы также остаются открытыми, но проследим за дальнейшими известными действиями Ирвина.

Едва оправившись после болезни, 18 апреля, Ирвин совершает тяжкое, нарушение воинской дисциплины - самовольны отлучается "с территории базы в Форт Блисс и... едет на место контакта.

Срабатывает другая "подспудная" программа, заложенная в глубинах его подсознания, "он должен найти свою куртку". При этом он действует "в состоянии транса", почти подсознательно, но совершенно безошибочно, без малейших отклонений и потерь времени.

Ирвин находит свою куртку и... уничтожает записку с экстраординарной информацией, почему-то навернутую на карандаш, засунутый не в карман, а в пуговичную петлю...

Откуда известно, что это произошло на самом деле? В книге Ж. Валле не приводит факт, известный из работы Лоренценов "Экипажи летающих тарелок", на которую мы ссылались выше. Все эти действия Дж.

Ирвина наблюдал 15-летний подросток с соседней фермы, пасший небольшое стадо в районе "катастрофы".

Он-то и рассказал вначале шерифу Пфайфу, а потом и Лоренценам о странных действиях и необычном поведении человека в военной форме (Ирвина). Отто Пфайф даже обнаружил под кустом, где висела куртка Ирвина, кусочек пепла от бумаги и карандаш с вспузырившейся обгорелой краской. Он тщательно исследовал эти улики, но восстановить текст по пеплу не удалось. Единственный вывод, который сделал шериф, - Ирвин жег бумагу, даже не снимая ее с карандаша, т. е. даже. не читая! И этот вывод был подтвержден свидетелем - пастухом при его опросе Лоренценами. Еще одно загадочное и малообъяснимое действие Ирвина, который наикратчайшим образом выполнил главный пункт "программы" - уничтожить информацию в записке. Появляется еще три неразрешимых вопроса: "Что содержалось в этой информации и кто ее писал?". И "почему записка не была положена в карман?".

Памятуя о солдатской смекалке Дж. Ирвина (вспомните, чем он писал "Стоп" на ветровом стекле и борте машины), можно предположить что и в данном случае он хотел привлечь внимание к записке. Куртка висела на видном месте, а записка была намотана на карандаш, вдетый в одну из нагрудных петель.

Что же или кто же заставили Ирвина потом уничтожить полученную информацию? "Аналогичность" его действий 18 апреля и "состояние "транса", из которого он "вышел" сразу же после уничтожения злополучной записки, а также явное состояние частичной амнезии при повторной встрече с Отто Пфайфом, позволяют предположить явное парапсихологическое воздействие в этот период.